Книга Дочери озера - Венди Уэбб

Грейт-Бэй, 1894

Мари не объяснила никому из соседей, почему спустилась в тот день к озеру перед родами. Решила, что лучше не рассказывать о странной музыке, которую тогда услышала и которая выманила ее на берег. И конечно, не поделилась ни с кем, что само озеро заговорило с ней, пообещав, что только оно сможет уберечь ее ребенка в своих водных объятиях, защитить от страшного тумана. Туман заберет твое дитя, – говорило ей озеро. – Унесет девочку прочь. Когда туман рассеется и солнце снова засияет на берегу, она исчезнет навсегда.

Мари никому не рассказала, как прислушалась к зову озера и подкралась к кромке воды. Как вошла в воду. Вода оказалась теплой и бархатистой, несмотря на холодный воздух, и это успокоило Мари. Поэтому она ступила на мелководье, заходя все дальше и дальше, пока не оказалась по пояс в Великом озере [3]. Тогда она легла на спину и поплыла в его объятия. Ее ребенок легко проскользнул в этот мир, как блестящая розовая рыбка.

А потом Мари очнулась в своей постели. Сначала она подумала, что это был сон, пока не увидела столпившихся вокруг обеспокоенных людей, которые всячески ее утешали.

Мари часто ловила себя на том, что вновь и вновь вспоминает давнее семейное предание, которое в детстве рассказывала бабушка, – истории про озеро, духов, проклятия и любовь. Могли они оказаться правдой?

Нет, – сказала себе женщина в то утро и покачала головой, отгоняя эти мысли. После смерти бабушки – Мари тогда была еще маленькой – мать вообще запретила вспоминать старые россказни, и девочка подчинилась. Она росла, истории постепенно стирались из памяти и в конце концов почти забылись.

Но когда у нее стала подрастать собственная дочь, эти воспоминания не давали Мари покоя. Постепенно она снова начала верить в то, что отвергла много лет назад. Каждый раз, когда она видела Адди в воде, старые истории подступали все ближе. Мари не могла отрицать очевидное: едва дочка научилась передвигаться самостоятельно, она ползла, ковыляла, бежала, спотыкаясь, к озеру. Всякий раз, когда Мари оборачивалась и обнаруживала, что Адди нет, она точно знала, где ее искать. Однажды ветреным ноябрьским днем, когда Адди было не больше трех, Мари завернулась в шаль и в который раз спустилась к берегу озера, чтобы забрать своенравную дочь. Она ожидала застать девочку за излюбленным занятием – игрой у кромки воды. Но на этот раз Адди почти целиком погрузилась в темные грозные волны. Белые гребни поднимались над ее головой и опадали в такт порывам ветра.

В ноябре озеро, непредсказуемое и свирепое даже в самые благоприятные дни, превращалось в настоящее кладбище для несчастных рыбаков, отваживавшихся выходить в его воды. Говорили, что в ноябре озеро становилось коварным и смертоносным. В безмятежную и спокойную с виду погоду его зеркальные воды манили к отплытию. И все же в любой момент оно было готово поднять чудовищные штормы с ветром, мокрым снегом и градом, которые хватали и пожирали даже самые большие суда, опрометчиво покинувшие безопасную гавань. И действительно, в этот смертельный месяц несколько огромных стальных танкеров в одно мгновение оказались на дне со всем экипажем.

В тот ноябрьский день Мари сорвала с себя шаль и бросилась в волны навстречу дочери.

– Адди! – воскликнула она, подхватывая девочку на руки. – Ты же утонешь! О чем ты только думала?

– Мам, я же просто играла, – прощебетала Адди, явно не понимая, из-за чего такой шум. Вернувшись на берег, Мари закутала крошку-дочь в шаль и ощутила, что тельце девочки излучает тепло. Как будто она сидела в горячей ванне.

Мари поспешила вверх по холму к дому с ребенком на руках, надеясь, что соседи не заметили этого странного зрелища. Богобоязненные горожане не отличались терпимостью к тем, кто на них непохож, – а особенно ко всяким странным потусторонним вещам. Впрочем, ее соседи, конечно, никогда бы не отвернулись от Мари и ее семьи, как люди когда-то отвернулись от бабушки, когда Мари была еще маленькой. Прошлое не повторится. Точно не здесь.

Но осторожность не помешает. Мари делала все, чтобы скрыть странности Адди. Было очевидно, что девочка любила плескаться и плавать в воде в любую погоду, – это заметил бы даже слепой. Пока другие купальщики даже в самые жаркие августовские дни вопили, что холодная вода обжигает кожу, в том месте, где плавала Адди, озеро всегда было шелковистым и теплым. Девочка плавала на спине и наблюдала, как люди собирались с духом на берегу, бросались в волны и, хохоча, выпрыгивали на поверхность. С точки зрения Адди, они были просто сумасшедшими, потому что вели себя очень странно. А горожане качали головами, не зная, что и думать об этой девочке.

Но Мари каждый раз отшучивалась.

– Моя Адди обожает воду, – качала головой женщина. – Это и неудивительно, раз она родилась в воде, правда?

По мнению жителей Грейт-Бэя, это было логично. Они считали, что иммунитет Адди к холодной воде как-то связан с обстоятельствами ее рождения. Никто из них не задумывался, как такое вообще возможно.

И никто не задумывался, почему в сетях у Маркуса, мужа Мари, всегда оказывался самый крупный улов, почему рыбные косяки словно сами тянулись к нему и почему он никогда не оказывался на волоске от смерти, хотя другие каждый день рисковали жизнью и здоровьем. Все просто считали Маркуса превосходным рыбаком и прирожденным моряком. Мари тоже так считала – пока не родила Адди и не вспомнила старые предания.