Книга Исчезнувший дом - Татьяна Владимировна Фильченкова

Ознакомительная версия. Доступно 2 страниц из 10

– К сожалению, дома двадцать четыре по улице Исгарской нет.

Римма Генриховна взяла паспорт, раскрыла его на страничке прописки так, чтобы Вероника могла снять, и удивилась для девушки:

– Как же так? Я девять лет прожила в этом доме. Восьмиэтажный, на 64 квартиры. И штамп о прописке мне ставили в вашем центре.

Девушка виновато улыбнулась:

– Наверное, какая-то ошибка. К сожалению, не могу вам помочь. Девять лет назад я здесь не работала.

После отправились в паспортный стол, где Эльвира Прохоровна опять попыталась получить паспорт взамен утерянного, и ей опять ответили, что раз дома по заявленному адресу не существует, то и личности, там прописанной, быть не может.

Эльвира Прохоровна разволновалась, как и утром, промокнула глаза сиреневым платочком и скорбно проговорила:

– Если бы со мной был муж, они бы так не разговаривали. Он бы быстро навёл порядок.

Римма Генриховна похлопала её по плечу:

– Ну-ну, Эльвира, будьте сильной. Идём дальше.

– Куда теперь? – спросила Вероника.

– К дому!

Вероникин телефон вдруг ожил, на экране высветилось «Пиявка».

– Ника, ты где? Давай к дому! И наших зови. Тут такое!

Оцепленная зона стала шире. Вокруг толпились любопытные и родственники пропавших. Римма Генриховна заметила среди них дочь Алексея. Над котлованом белело не то строение, не то огромный пьедестал, но издалека было не рассмотреть.

– Идёмте на балкон. – Ника повела всех к высотке.

Макс уже ждал на пятом этаже. Он даже бинокль где-то достал.

– Смотрите, что за хреновина из котлована лезет! – Он сунул бинокль Римме Генриховне. – Паутина что-то строит. Похоже на лестницу.

То, что возвышалось над котлованом, действительно оказалось лестницей с семью широкими ступенями и перилами по обе стороны.

– И правда строит. – Римма Генриховна передала бинокль Веронике.

Над верхней ступенью будто кто-то быстро вычерчивал белые штрихи. Они накладывались друг на друга, плотнели, образуя очертания восьмой ступени.

– Ну-ка, ну-ка, – Римма Генриховна отобрала бинокль.

Ника проследила, куда она смотрит – у ограждения мэр давал интервью телевизионщикам. Римма Генриховна забыла о лестнице. Марк Феликсович целиком завладел её вниманием. Она вслед за ним шевелила губами, пытаясь разгадать смысл сказанного.

– Что этот брехун им втирает? Жаль, что нет бинокля для ушей.

– Вечером узнаем.

– И правда. – Римма Генриховна вернула бинокль Максу. – Нам тоже есть чем заняться. Будем готовить свой репортаж. Вероника, идём!

Ника не могла отвести взгляда от лестницы. Восьмая ступенька была готова, над ней уже прорисовывался прозрачный призрак девятой.

– Римма Генриховна, нам обязательно монтировать сейчас? Здесь же чудо творится.

Макс поддержал:

– В самом деле, никуда ваш репортаж не денется. Тут же лестница сама строится.

– Ребятки, пока мы тут торчим, этот кудесник столько чудес натворит. – Римма Генриховна указала на мэра. – Идём, после вернётесь. Эльвира, вы уснули?

Эльвира Прохоровна за всё время не проронила ни слова. Её не интересовал ни мэр, ни лестница. Она смотрела на детский сад, в который водила внуков.

Вернувшись в общежитие, Римма Генриховна заставила всех искать любые доказательства существования дома, будь то документы, фотографии, завалявшиеся в сумках и карманах квитанции. Потом снова снимали, говорили, доказывали. И ждали Мишенькиных родителей, которые единственные не внесли лепту в антимэровскую компанию. А они задерживались.

По телевизору бесконечно показывали белые лестницы на месте пропавших домов в разных городах. Эксперты строили предположения, экстрасенсы и ясновидящие давали толкования, все сокрушались о судьбах пропавших людей, а мэры и губернаторы наперебой хвастались размерами помощи тем, кто остался. Поздним вечером на экране появилась и рыжая борода Марка Феликсовича.

– Тихо все! Прибавьте звук! – скомандовала Римма Генриховна.

Мэр с выражением всемирной скорби говорил о невосполнимой утрате для близких, о сплочённости в трудные времена испытаний, о предоставлении квартир из жилого фонда.

– Мне тяжело говорить об этом. Никакие компенсации не вернут близких оставшимся. Из двухсот пятидесяти шести квартир шестнадцатиэтажного дома уцелели всего девять человек.

– Что-о? Вот жулик! Вот где собака зарыта! Когда это наш дом стал выше в два раза и ещё одним подъездом обзавёлся?

– Что опять случилось у вас? – в кухню заглянули Мишенькины родители.

– Наконец-то! – кинулась к ним Римма Генриховна. – Только вас и ждём, чтобы разоблачающие материалы дописать и отправить!

– Вы нас извините, – пропела Мишенькина мама, – но вот-вот случится грандиозное событие. Мы не хотим пропустить переход в другое измерение и останемся на ночь у лестницы, даже палатку купили, а сюда только за вещами заглянули.

– Вы себя слышите? Неужели у вас нет гражданской позиции?

– Скоро никому не будет дела до мелких мирских дрязг. Я бы посоветовал вам не тратить время, а привести в порядок душевный баланс, очиститься и просветлеть, пока ещё можно, – заявил Мишенькин папа и ушёл с семьёй ждать великого перехода.

Римма Генриховна вздохнула и приступила к рассылке разоблачающего ролика. Вероника собралась вывести Графа.

– Я с тобой, – увязался за ними Макс.

Наступила ночь. Небо над общежитием пестрело звёздами, а в стороне лестницы сияло серебристое зарево.

– Это она светится?

– Вряд ли, – покачал головой Макс. – Наверное, прожекторов натащили.

– Я всё ждала, когда Римма Генриховна закончит со своими съёмками, хотела туда пойти. Только устала сильно, спать бы поскорее лечь. И Графу в толпе не понравится. Там, наверное, уже полгорода с палатками.

– Не исключено. Утром сходим, всё равно по телевизору о каждой мелочи говорят. Ничего не пропустим.

– Макс, почему они уверены, что лестница для того, чтобы подняться? Может, по ней спустятся. Наши родители.

– Зачем тогда было их забирать? Не знаю, может, кто и спустится, только я не уверен, что с добрыми намерениями.

– А этот кулак утром? Он же ударил за то, что в него огонь кинули? Просто так ведь не стал бы бить?

– Идём спать, Ник. После посмотрим, что к чему.

Ольга просидела с отчётом всю ночь. Отправив его начальнику, наконец смогла забраться в постель. Едва она закрыла глаза, как зазвонил телефон. Босс! В пять утра! Ольга приняла вызов и тут же отпрянула от рёва начальника.

– Ты думаешь своей тупой башкой против кого прёшь?! Бессмертная? Собирай свой сброд, и делайте опровержение на свой пасквиль, да так, чтобы вам поверили. Иначе увольнение – самое безобидное, что с тобой может случиться!

Разговор оборвался. Ольга зажала рот полотенцем, чтобы не закричать. Римма Генриховна подняла голову:

– Оль, кто это в такую рань? Чего случилось?

Ольга поднялась и показала на дверь. Закрывшись на кухне с Риммой Генриховной, Ольга рассказала об опровержении и об угрозе. Римма Генриховна потёрла виски, помолчала,

Ознакомительная версия. Доступно 2 страниц из 10