2. Страдает один — страдают все
В родильном отделении медицинского центра Лэнгон при Нью-Йоркском университете Брук задернула занавеску, отделяющую кровать пациентки. Так, восемь в родовой палате, три тут.
Она перебрала оставшиеся карты: беременная несовершеннолетняя, беременная с гестационным диабетом[5]и первородящая, неумело нянчащая своих новорожденных близнецов. Взглянув на часы, Брук подсчитала: если все пойдет нормально, она сможет уйти вовремя.
— Миссис Олтер! — окликнула ее пациентка из-за шторки.
Брук вернулась к кровати.
— Да, Алиша?
Брук туже запахнула белую хирургическую куртку, не понимая, почему беременная не дрожит в своей тонюсенькой больничной рубашке.
Алиша нервно заламывала руки, глядя на свои прикрытые простынкой колени:
— Знаете, вот вы говорили, витамины для беременных очень важны, даже если не с самого начала их принимать…
Брук кивнула.
— Конечно, грипп в тяжелой форме — хорошего мало, — начала она, подходя к кровати пациентки. — Но ты хотя бы попала к нам, и у нас появилась возможность дать тебе витамины и составить план до окончания беременности.
— А вот… У вас нет каких-нибудь бесплатных образцов? — договорила Алиша, избегая смотреть Брук в глаза.
— Да, конечно, это не проблема, — улыбнулась Брук, коря себя за то, что не удосужилась выяснить, может ли Алиша позволить себе купить витамины. — Так, тебе ходить еще шестнадцать недель… Я оставлю полный запас на сестринском посту.
— Спасибо, — с облегчением выдохнула Алиша.
Брук ободряюще потрепала ее по плечу и вышла за занавеску. Набрав витаминов для Алиши, она чти бегом припустила в унылую комнату отдыха для диетологов, без окон, со столом на четверых, маленьким холодильником и стеной шкафчиков. Если не терять времени, она успеет выпить чашку кофе и перекусить, не опоздав на следующую консультацию. С облегчением увидев, что комната пуста, а кофейник полон, Брук вынула из своего шкафчика пластиковый контейнер с нарезанными яблоками и выдавила на них натуральное арахисовое масло из маленького дорожного пакетика. Едва она набила рот яблоками, как зазвонил сотовый.
— Что случилось? — спросила Брук, не поздоровавшись.
— Ничего, — ответила мать после паузы. — А что должно случиться?
— Просто я сейчас занята, а тебе прекрасно известно: я не люблю болтать по телефону на работе.
Звук интеркома, висевшего над головой, заглушил конец фразы.
— Что? Я не расслышала.
Брук вздохнула:
— Ничего. Так что все-таки стряслось?
Она представила, как мать в неизменных камуфляжных штанах и балетках «Натуралайзер» — так она одевалась всю жизнь — расхаживает по тесной кухне у себя в Филадельфии. Миссис Грин плотно заполняла свои дни заседаниями книжных и театральных клубов и волонтерской работой, но Брук все равно казалось, что у матери слишком много свободного времени, а поэтому она так часто звонит своим детям спросить, почему они не перезванивают. С одной стороны, слава Богу, что мать с восторгом приняла выход на пенсию, но раньше, когда она ежедневно преподавала с семи до трех, Брук жилось спокойнее.
— Подожди минутку… — Голос матери в трубке на секунду сменился голосом Опры, который резко оборвался. — Вот так.
— Ничего себе, ты выключила шоу Опры! Значит, дело важное?
— А там снова Дженнифер Энистон. Слушать не могу, как она думать забыла о Брэде, счастлива, что ей за сорок, и абсолютно довольна жизнью. Все это поняли, сколько можно муссировать одно и то же?
Брук рассмеялась:
— Слушай, мам, давай я тебе вечером перезвоню, а то у меня через пятнадцать минут перерыв закончится.
— Конечно, детка. Напомни только рассказать о твоем брате.
— А что с ним?
— Ничего плохого, наоборот, наконец хоть что-то хорошее. Но ты занята, поговорим позже.
— Мам…
— Я позвонила тебе в разгар рабочего дня, не подумав. Я даже не…
Брук звучно вздохнула, улыбнувшись себе.
— Ты хочешь, чтобы я умоляла?
— Дочка, если момент неподходящий, значит, неподходящий. Поговорим, когда освободишься.
— Ладно, мам, я умоляю тебя рассказать мне о Рэнди. Просто становлюсь на колени. Ну пожалуйста, пожалуйста, расскажи, что с ним!
— Ну, если ты так настаиваешь… Ладно, слушай: Рэнди и Мишель беременны! Вот, ты заставила меня это сказать.
— Они — что?!
— Беременны. У них будет ребенок. Срок еще небольшой, примерно семь недель, но гинеколог говорит, все в порядке. Разве это не фантастическая новость?
Брук услышала, как снова заработал телевизор, на этот раз тише, но все равно можно было отчетливо различить смех Опры.
— Фантастическая? — переспросила Брук, откладывая пластиковый нож. — Знакомы всего полгода, не женаты и даже не живут вместе…
— С каких пор ты сделалась ханжой, деточка? — укоризненно поцокала языком миссис Грин. — Если бы мне сказали, что моя образованная, стильная тридцатилетняя дочь окажется завзятой традиционалисткой, я бы просто не поверила!
— Мам, вряд ли традиционалистами можно назвать людей, которые считают, что рожать детей нужно, имея более или менее прочные отношения.
— Ах, Брук, смотри на вещи проще. Не всем же выскакивать замуж в двадцать пять лет! Рэнди тридцать восемь, Мишель почти сорок. Неужели ты действительно полагаешь, что в этом возрасте кому-то требуется официальная бумажка? Нам всем уже пора понять, что это практически ничего не значит.
Брук вспомнила, как десять лет назад отец бросил мать из-за медсестры в той самой школе, где учились они с Рэнди, и как мать осадила ее самое после помолвки с Джулианом, заявив, что в наше время женщине для счастья брак совершенно не нужен. Миссис Грин яростно требовала, чтобы Брук подождала с созданием семьи, пока не разберется с карьерой. Интересно, что Рэнди, видимо, жил, руководствуясь другими, совершенно противоположными правилами.
— Знаешь, что меня больше всего забавляет? — продолжала мать как ни в чем не бывало. — А вдруг твой отец с Синтией тоже заведут ребенка — она ведь еще молода! Получится, что у тебя сразу и брат, и отец ожидают прибавления в семействе! Подумай, Брук, многие ли девушки могут этим похвастаться?
— Мам…
— Право же, детка, разве ты не улавливаешь в этом тонкой иронии судьбы? Ну хорошо, пусть не иронии, но странности — жена твоего отца на целый год моложе Мишель!
— Мам, перестань! Ты отлично знаешь, что папа с Синтией не планируют заводить детей. Ему в этом году сравняется шестьдесят пять, а она и слышать не хочет… — Брук замолчала, улыбнулась и покачала головой. — Знаешь, ты права: вдруг они пойдут на поводу у моды! Тогда папа и Рэнди смогут подружиться на почве графиков кормления и сна. Как умилительно!
