со слезами верещала, что будет любить меня вечно.
Смешно, Соболь, ну не поверил же ты, драматичным стенаниям одиннадцатилетней прыщавой соплюхи.
— Ладно, — выдавливаю, прочистив горло. — Пойду Климу позвоню. Что-то он задерживается. Прийти уже пол часа как должен был.
В конце концов, пусть Паха со своей сестрой сам разбирается. Почему она уехала, и что там из себя представляет её хахаль. Меня их семейные дела вообще не касаются.
Вернувшись в комнату, падаю на диван и набираю номер Клима. Но тот не берёт ни после третьего, ни после пятого, ни после девятого гудка.
Что за чёрт?
Перезваниваю снова. А потом ещё раз и ещё. До тех пор, пока раза с седьмого, не слышу, наконец, хриплый голос друга на том конце провода.
— Соболь… тут такое дело… Я в больнице в общем. Меня подстрелили.
Глава 5. Соболь
Мы с Сашкой несёмся по широкому коридору больницы, подбегаем к стойке регистратуры и почти хором начинаем орать, чтобы нам как можно скорее сказали, на каком этаже и в какой палате лежит Клим.
— Поспокойнее можно, молодые люди? Здесь вам не базар, — гнусавит медсестра, что-то лениво печатая на клавиатуре. — Полное имя больного?
— Климов Павел Николаевич, — выдыхаю я, крепко стиснув Сашину ладонь.
Она стоит чуть позади и не перестаёт рыдать, холодными пальцами сжимая мою руку. И это, млять, мучительно — душу на части рвёт, потому что я ничего сделать не могу, чтобы её успокоить. Мне даже сказать нечего, так как Клим ничего не объяснил, и сообщив, что его подстрелили, сразу сбросил вызов.
Я пытаюсь затолкать самые жуткие домыслы о том, что с ним могло произойти, как можно глубже. Ради Сашки. Она и так перепугалась. Я просто, млять, не вправе сейчас усугублять её истерику.
— Вы родственники? — уточняет медсестра, бросив короткий безразличный взгляд на ревущую Саню.
— Д…да… Я родная сестра. К…климова Александра Николаевна.
Её голос дрожит. Да и не только голос. Вся она трясётся от страха и тревоги за брата.
Он же, млять, всё, что у неё осталось. Больше у Сани никого нет. Я и Клим.
— Документы покажите.
Саша дрожащими руками достаёт из сумки паспорт и показывает медсестре.
— Вашего брата только что прооперировали. Он пока находится в реанимации. Подробности можете узнать у врача. В палату вас могут не пустить.
— Как это могут не… пустить? — всхлипывает Саня.
Каждый её всхлип в моей груди ядерным взрывом отдаётся.
— Слав, почему нас не пустят к Паше?! Все так плохо, Слав?! — ревёт она, уткнувшись мне в плечо.
Кабздец полный! Хрена с два нас не пустят! Никогда своими связями не пользовался ни на работе, ни в личной жизни, но сейчас готов на все, что угодно, даже если Землю придётся перевернуть, лишь бы не видеть этих зареванных глаз.
— Мы родственники. С чего бы нас не пустят?! — почти рыкаю на медсестру, которая никак не реагирует на мой тон.
— Уточняйте в отделении интенсивной терапии. Вам на седьмой этаж. Лифт в той стороне. До конца по коридору, затем направо и ещё раз направо.
Больше я эту безразличную ко всему бабу не слушаю, а, крепче сжав Сашину руку, тяну её в сторону лифта. Через минуту мы забегаем в кабину, и я жму на кнопку седьмого этажа.
Мля, только бы все не было слишком серьёзно. Я не представляю, что с Сашей будет в противном случае.
«Твою ж мать, Клим, что у тебя произошло?! Как тебя подстрелить умудрились?!»
Пока лифт едет, Сашка не перестаёт прижиматься ко мне и тихо плакать. Рубашка насквозь пропиталась её слезами, а ощущение такое, будто мне дыру в груди выжгли.
— Сань, все хорошо будет, я тебе обещаю. И к Климу нас пустят, веришь мне? Не плачь, пожалуйста, — обхватив ладонями щеки девушки, я утыкаюсь лбом в её лоб и изо всех сил пытаюсь успокоить.
Сам-то понимаю, что успокоить Сашу может только одно — информация о том, что с Климом все в порядке. Но я, млять, не могу просто так стоять и наблюдать, как она рыдает.
В зале ожидания, расположенном на седьмом этаже прямо перед отделением интенсивной терапии, полно ментов. Этого я, по сути, ожидал. Если Клима ранили, то наверняка это связано с тем утырком, которого он уже несколько месяцев пасет.
Почти всех присутствующих я знаю лично.
— Сань, ты, сядь вот сюда, — подвожу девушку к небольшому дивану и почти силком усаживаю, игнорируя её сопротивление. — Посиди немного. Я сейчас переговорю кое с кем и вернусь за тобой.
Сашка упрямо качает головой и вскакивает обратно на ноги.
— Нет! Я с тобой пойду, Слав! Я имею право знать. Всё знать! Не нужно ничего от меня скрывать!
— Я не стану скрывать, Саш. Просто верь мне ладно? Я быстро.
Губы девушки дрожат. Она обхватывает плечи руками и смотрит на меня затравленным взглядом. Не хочет отпускать. А я не хочу, чтобы о ситуации с Климом ей кто-то посторонний рассказывал. Сначала я сам должен выяснить, насколько все хреново.
В итоге Саня все же кивает, позволив мне уйти.
Времени не так много. Зная эту упрямицу, могу с точностью сказать, что терпением и послушанием она не отличается.
— Здорово, Савва, — протягиваю руку Савелию Ветрову — напарнику Клима.
Последнее дело они тоже вместе ведут, насколько мне известно.
— Уже в курсе? — кивает Савва, пожав руку, а взгляд мне за спину кидает.
На Сашку смотрит.
Я встаю боком, чтобы держать в фокусе Сашину хрупкую фигуру. Она так и не села на диван. Топчется рядом и глаз с меня не сводит.
— Давай рассказывай. чё с Климом и насколько все серьёзно? Желательно
