Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
смешно — так они бессмысленны и непоучительны. Такою осталась бы и эта история, если бы сюда не вмешалась судьба.
Судьба — это я называю условно. Некоторые говорят, что ее как бы и нет в буквальном смысле, что все в руках самого человека. И трудно возразить. Но все же почему тогда так часто мы употребляем слово «судьба»: «Не судьба», «Верю в судьбу», «Не верю в судьбу», «Такая судьба»… Вероятнее всего, что-то за этим скрывается.
Судьба. Так назовем то стечение обстоятельств, которое помогает больному животному найти среди всех трав именно ту, какая ему нужна.
В данном случае искала сама трава. Самой траве понадобилась эта встреча. Когда судьба натыкается на нерасторопное животное, она идет на все. Однако я не сразу понял, что тут замешана судьба. Я и подумать об этом не мог, когда меня разбудила тетка: просили к телефону.
— Я вас не разбудила? — спросил женский голос.
— Ничего.
— Я могу позвонить попозже.
— Кто это говорит?
— Это не важно, вы меня не знаете.
Девушка стала что-то расспрашивать про деревню; я подумал, что она оттуда, может быть, учительница, но она стала вспоминать моих школьных друзей и то, что я на днях кому сказал, шляясь по Первой Мещанской, и я совсем сбился с толку, гадая, кто бы это мог быть.
— Просто вы мне приснились, — объяснила она. — До тех пор, пока вы получили повестку. А что было дальше, я не знаю, как раз проснулась. Вот я позвонила узнать, когда вам призываться.
— Скоро, через пять дней.
— Жалко.
Мы говорили по телефону долго. У нее был странный мягкий голос. Она шутила, почти незаметно, так что я даже не сразу понимал.
— Давайте встретимся, — сказал я.
— Давайте, — сразу согласилась она.
— Хотя, пожалуй, лучше не нужно.
— Почему?
Это было трудно объяснить. А я подумал: скоро идти в армию, надолго, года на три, а там неизвестно, что будет. И испугал ся, вдруг девушка слишком мне понравится. Может быть, это кем-то специально устроено, чтобы я увидел ее именно теперь. А девушка окажется созданной и присланной для меня и только для меня, но слишком поздно. Она представлялась мне в белом платье, как в стихотворении:
Ты появишься у двери
В чем-то белом, без причуд.
В чем-то впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют.
Объяснить это было трудно, но я попытался. А она не поняла, или сделала вид, или пропустила мимо ушей.
Я подумал и решился: хотя бы увидеть, что я потерял…
— А где?
— Около клуба МГУ.
— Вы меня знаете?
— Нет.
— Вы меня не видели?
— Нет.
— Как же мы друг друга узнаем?
— Ну, я — такое маленькое, серенькое…
— А как я к вам подойду?
— А просто подойдите, как за папиросами.
Мы встретились. Она и правда оказалась маленькая и в общем серенькая.
Увидев ее, я сразу успокоился, страхи мои были напрасны.
Оказалось, что она все знает обо мне от моих школьных товарищей, которые теперь учились с ней в институте.
Мы пошли по улицам, я стал трепаться и довольно свободно, потому что она не была слишком хороша собой. Но зато она все понимала и смеялась, когда было нужно.
Так мы походили по улицам еще один вечер, и еще один. А на третий она все время кашляла, была нездорова.
— Видишь, какая у тебя будет болезненная же… — проговорила она и запнулась.
Я не разобрал и переспросил:
— Что?
Она покраснела и не ответила.
— Да что ты сказала, я не понял.
— Я сказала: «Вот видишь, как у тебя будет болезненная жена».
Я обалдел. Жил у родственников, и, кроме прорезиненного плаща, у меня ничего не было, а через два дня я уходил в армию, а знакомы мы были три дня.
— Ты мне будешь отвечать на письма? — спросила она.
— Буду, — пообещал я, но подумал, что отвечать придется не очень долго.
Машина с призывниками отходила в шесть часов утра. Меня провожала только она одна. И это все, что оставляю на гражданке? Больше никого?
Машина тронулась, и она побежала за ней по улице. Но вдруг мотор заглох, машина остановилась, и она тоже остановилась и, прислонясь к водосточной трубе, стала смотреть издали…
Нашу часть повезли за Москву и разместили в бывшем имении. В первое же воскресенье я получил от моей знакомой письмо, что она приедет ко мне и чтобы я пришел ее встретить.
Я пошел. Увольнительных нам еще не давали, так что я нарушал дисциплину в самом болезненном ее пункте.
На дороге, довольно людной, я встретил капитана Линькова. Это был черный человек с металлическим голосом.
— Товарищ боец, ваша увольнительная, — остановил он меня.
— Увольнительной у меня нет, но я договорился с девушкой, что встречу ее.
— А ну — в часть.
— Я не могу, товарищ капитан. Я обещал, что приду ее встретить. Наложите на меня любое взыскание, но — потом.
— Товарищ боец, я вам приказываю вернуться в часть, — сказал он металлическим голосом.
Поодаль стали останавливаться прохожие, мне было неловко, что он так кричит.
— Товарищ капитан, неудобно, слушают люди, я пойду, а вы потом сделайте что хотите, я отсижу на гауптвахте сколько нужно. А сейчас я пойду…
— Товарищ боец! Станьте по команде «смирно»! — вытянулся он передо мной.
И я вытянулся по команде «смирно».
— Я вам приказываю…
— Простите, товарищ капитан, — попросил я, — все-таки я пойду. Не надо кричать, неудобно. А потом я на все согласен.
Он схватился за кобуру.
— Я пошел, товарищ капитан, — сказал я, страдая от мелодраматичности этой сцены. — Простите меня, пожалуйста.
И пошел. Стрелять он не стал.
Когда я вернулся, меня стали держать в казарме, не водили на чистку лошадей и хорошо кормили. Где-то, видимо, решался вопрос, что со мной делать. Но так ничего и не сделали, и я снова стал ходить на строевую подготовку и в конюшню.
Впоследствии оказалось, что капитан Линьков — человек необычайной порядочности и смелости, во время войны он стал командиром полка, и все его любили. Он убит.
От девушки приходили письма, одно за другим. Тогда я написал, что люблю ее. Но она попросила, чтобы я об этом больше не говорил, а просто рассказывал о своей жизни, о товарищах. Я стал описывать товарищей, и это ей понравилось. А ответ она присылала мне переписанные от руки стихи и рассказы Хемингуэя, чтобы мне было что читать.
Лицо нашего отделения определяли трое ребят с Горьковского автозавода. Зайцев — длинный, с
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
