во мне изменило. И… на всякий случай, спроси ту, которая выходила… блин. Тебя как звать?
— Любочка.
— Прям так? — удивился я.
— Вениамин Николаевич сказал, что все служанки его дома будут зваться только уменьшительно — ласкательными именами. Мол, тогда будет меньше неоправданной жестокости — уже намного теплее улыбнулась девушка.
— Ладно, Любочка — ответил на улыбку я — А ту, с кем ты в дверях пересеклась?
— Розочка. — в сердце неприятно кольнуло. Так я называл одну из своих девочек… Но об этом вообще стоило бы побыстрее забыть.
— Вот, уточни у Розочки, все ли она поняла насчет моих указов. И, после того как принесешь мне нормальную пищу, лучше ей помоги, ты мне более сообразительной показалась. Хорошо? Нигде не напряжет сверх меры?
— Нет, господин — бойко и как-то игриво по-строевому ответила девушка и с улыбкой добавила — Разрешите исполнять?
— Разрешаю. Сильно не задерживайтесь, я действительно сильно устал.
Интересно девки пляшут. Мне отец Сашки, по описанию, показался этаким железным пнем. Но такой никогда не установит таких правил для прислуги. Даже не для прислуги, а для членов своего Рода! И, кстати, что-то в этом есть. Даже если слуга накосячит по-мелкому, то, намереваясь поругать и начав с, скажем: «Любочка…», уже и все желание пропадет матом крыть. От крупных косяков такой простой психологический финт не убережет, но… повторюсь, что-то в этом есть. Да и девчонкам приятно.
Качаемся!
Интерлюдия
— Да ладно! — с расширенными от удивления глазами слушала Люба Розу, когда та как-то потерянно перечисляла все то, что приказал сделать господин.
Вместе с ней слушали все, кто собрался в данный момент на кухне, то есть вся свободная прислуга немаленького особняка, и ушам своим не верили. Вечно хныкающий и психованный, абсолютно нестабильный парень, который мог как ударить, так и пригрозить самоубиться по любой глупой причине. Тот, кто своими воплями и истериками довел весь дом до белого каления. Тот, кто умудрился довести своего всегда держащего себя в руках спокойного и рассудительного отца до рукоприкладства. Этот кусок навоза, вечный слабак, позор Рода и… сам сбежал из плена, успокоился, стал рассудительным, сам позвал в «святая-святых-не-трожь-а-то-я-себе-вены-перерережу» комнату и сказал выбросить всю эту жуть? Да никто бы не поверил, если бы уже не было пары свидетелей. Но такой господин, как минимум заинтересовал охочий до новостей персонал.
Учитывая, что раньше его истеричное отвратительное поведение было неизменным, даже поварихи, одну из которых он как-то даже облил кипятком, да так, что пришлось к лекарю вести, решили поверить словам девушек. Просто… Его поведение до этого было чем-то совершенно ненормальным. И никто не мог припомнить ничего похожего. Из-за «наследника» даже у служанки уходили, порой. А магия, между тем, имелись прецеденты, могла менять характер радикально.
Все это обсуждалось целой толпой слуг, пока готовился заказанный обед. И никто из них не заметил, что их, чуть ли не с начала разговора, слушает одна любопытная белобрысая мордашка.
* * *
Я сидел в местом аналоге Интернета, Империале, и изучал то, что богиня мне недорассказала. Собственно, история была абсолютно иная. Мировая война была, но одна и очень, очень жестокая. ММВ, магическая мировая война даже без пороха и бензина унесла чуть больше половины человечества и была относительно недавно, пару столетий назад. С тех пор процентный объем отличных от человека рас резко возрос, а также упал процент мужского населения. Сильно упал. И до сих пор катастрофично низок. Теперь я чуть больше понимаю, почему мама этого тела так с ним носилась всю жизнь.
Немного ситуацию спасали межрасовые отношения. Особенно, я бы поржал, не будь это так грустно, ценились девушки… гоблинов. Кстати, на удивление, они не страшны, словно смертный грех. Да, кожа серовата, глаза великоваты, но, в целом, не сильно отличается от людских девушек низкого роста. Зато период беременности у них, когда зреет полугоблин, равняется примерно пяти месяцам, а шанс на двойню, тройню, четве и пятерняшек в разы больше, чем у людей. Вот так то.
На этой выбивающей из под ног землю инфе дверь в комнату распахнулась, будто ее открыли с ноги и… Раздался визг. А я что? Я ничего. Рефлекс. Вот и сейчас, поглощенный чтением, резко отреагировал и, мгновенно развернувшись на шум на крутящемся стуле, метнул на шум трофейный нож. Благо, успел чуть подправить траекторию, когда осознал, что это какая-то наглая мелочь в платье. Ну, как мелочь. Ровесница, наверное. Это для трехсотлетней души все они дети. Короче, девчонка визгом отреагировала на воткнутый рядом с ее щекой в дверь клинок.
— Сестренка. — ну, сложно было не догадаться — Тебя в детстве стучаться не учили, когда заходишь в чужую комнату?
Думаю, мой взгляд был усталым и хмурым. А еще абсолютно спокойным. Я выщелкнул из пачки сигарету, подкурил, затянулся, глядя на замершую от страха девицу, пожал плечами и повернулся обратно. Ненадолго, правда. Через пару минут столь странной композиции, когда я читал, а она все ещё боялась пошевелиться, раздалось весёлое дребезжание колесиков тележки. И живот тут же мне напомнил о себе ревом тирекса в погоне за сусликом. Почему сусликом? Ненавижу этих тварей после одного мимика.
Я с сигаретой в зубах и самодельной пепельницей из особо стремного розово-зеленого ботинка переместился на кровать в ожидании обеда. Но сначала обратился к девице:
— Ты либо выходишь совсем, либо выходишь, стучишься и нормально заходишь. Нехрен стоять с открытой дверью. Только сначала мой обед пропусти.
Она посмотрела на меня, словно кролик на удава, проводила взглядом Любочку и вышла.
— У вас что-то случилось? — с горящими от любопытства глазами спросила девушка.
— Да вот, дверь с ноги выбили, а я пока нервный после похищения. Немного проучил. Вот, думаю, чем все закончится. Хотя… уже не думаю — прикипел я взглядом к, наверное, килограммовому куску мяса, лежащему на горе риса на большом, наверное, тортовом блюде и политому каким-то одуряюще пахнущим соусом. Выглядело, как то, что еще минуту назад должно было быть в гостях у моего тирекса, но по недоразумению еще находилось под этим небом. Срочно надо исправлять!
Пока ел со скоростью сжирающего километры поезда, слушал, как бескультурная девица за дверью пытается вытащить из двери вошедший туда наполовину клинок. Совершенно случайно Усиление активировал, да. Хотя оно уже совсем не так, как надо, должно работать, кровь-то запечься обязана была. С недоумением оттянул носок и понял, что нихрена! У меня ступни мокрые и ледяные!
— Эм… Любочка. А ты не в курсе, случайно, у меня со свертываемостью
