она чувствовала интерес. Но не только. В глубине души уже появилась настороженность, которую Тори никак не могла объяснить, нечто примитивное, первобытное, подсказывающее, что бывают авантюры, в которые не стоит ввязываться даже ради огромных денег.
Впрочем, отогнать дурное предчувствие было несложно. Когда Тори связывалась с делом Капралова, инстинкты помалкивали – и чем это обернулось? Так что цена им – три копейки, и права голоса лучше не давать.
В назначенный час она пригласила Токарева в свой кабинет.
Если он и был недоволен тем, что его дважды разворачивали у дверей, то виду не подал. С Тори он встречался впервые и вел себя соответствующе: спокойно и уверенно, как и полагалось на деловых переговорах.
Тори ожидала, что он заговорит о своих торговых сетях, но Токарев озадачил ее первой же фразой:
– Через несколько месяцев моя дочь выходит замуж.
Вопрос «Ну и что?» вспыхнул в сознании мгновенно, даже раньше, чем традиционное поздравление с этим радостным для большинства семей событием, однако Тори заставила себя промолчать. Ее гость не тянет на недоумка, который перепутал бы бизнес-консультанта с организатором свадеб. Если Токарев упомянул это, значит, так нужно.
– Ее избранником, к сожалению, стал Никита Немировский, – продолжил он. – Вы слышали о таком?
– Не доводилось.
– Очень странно – он сейчас во всех светских новостях.
– Я смотрю только те новости, которые хоть как-то связаны с моей работой, – пояснила Тори. – Будь они светские, криминальные или экономические. На остальное у меня попросту нет времени.
– Похвально, и я не могу сказать, что осуждаю. Я и сам раньше не интересовался таким. Но когда Алена представила мне… хм… любовь всей своей жизни, пришлось узнать. Господин Немировский оказался весьма посредственным, я бы сказал, бездарным исполнителем и на удивление талантливым композитором.
Одним объяснением Токарев не ограничился. Явно желая подчеркнуть свое открытие, он запустил на смартфоне песню, наверняка исполненную его будущим зятем. Голос и правда был унылый – как у грустного козла, который осознал, что завтрашнее рагу в меню имеет к нему непосредственное отношение. Слова этому голосу вполне соответствовали: рифма уровня «хочу – люблю», восхищение всем, что в женском теле бывает мягким и округлым. Но вот музыка… Музыка была иного уровня, словно из другого мира. Тори никогда не могла похвастаться идеальным слухом, однако контраст она уловила без труда. Музыка казалась чистым серебром, на которое песня налипла коровьей лепешкой.
Токарев выключил запись. Тори невольно поймала себя на том, что музыку ей хочется слушать дальше – предварительно придушив поющего козлика.
– Да, интересное сочетание, – кивнула она. – И что с того?
– Немировский утверждает, что и музыку, и слова он пишет сам.
– Это вполне возможно. Мнение о том, что талантливый человек талантлив во всем, сильно преувеличено.
– Да, это возможно, – согласился Токарев. – Хотя и не совсем нормально. Мне сложно представить, что человек, способный так тонко чувствовать прекрасное, – а автор музыки определенно на это способен, – позволит себе хотя бы прочитать такие стихи, не говоря уже о том, чтобы пропеть их. Так что я пригласил Немировского в гости, познакомиться, и обсудил с ним это.
– Что именно?
– Музыку. Мне хватило первых десяти минут, чтобы убедиться: да, именно он пишет эти стихи, никаких сомнений. Дальше мы обсуждали только музыку, и было не так уж сложно понять, что в музыке он совершенно не разбирается. Он не в состоянии даже сыграть то, что сам якобы написал.
– Вы спросили его об этом напрямую?
– Как будто он ответил бы мне, – усмехнулся Токарев. – Он разнервничался уже на общих вопросах о музыке. Алена, как и следовало ожидать, метнулась защищать своего птенчика. Мол, он волнуется, потому и не может подойти к роялю. Я не настаивал, мне и так стало ясно, что не он пишет эту музыку. Оставалось только выяснить, откуда он ее берет.
– Надеюсь, вы не за этим пришли ко мне? – не выдержала Тори. – К сожалению, многие не до конца понимают, в чем заключается моя работа. Да, я иногда провожу разведку – но я не частный детектив, а вам тут нужен именно он.
– Виктория, прошу вас, дослушайте меня, а потом уже делайте выводы. Уж не знаю, каким дураком я предстаю на первый взгляд, но я все-таки чуть умнее, чем вы подумали. Я не зря сказал «оставалось», а не «остается». Я уже нанял частного детектива и все узнал. Музыка, которой пользуется Немировский, не была плагиатом, никто не предъявлял на нее свои права, значит, ее писали специально для этого бездаря. Мне нужно было только определить, кто и почему этим занимался. И я нашел автора музыки. Это Илья Шведов.
– О нем я тоже должна знать из светских новостей?
– Нет, о нем вы как раз знать не можете, потому что о нем не знает никто. Илья Шведов – практически невидимка, он никогда не был на слуху. Моим людям удалось выяснить, что они с Немировским друзья детства. Шведов несколько, как бы это лучше сформулировать… асоциален. Он не то что не публичный, он вообще неконтактный человек, в некотором смысле – затворник. Если Немировский упивается славой и вниманием, то Шведова такое приводит в ужас. Судя по всему, у них уже давно действует договор: Шведов передает Немировскому свою музыку, а тот платит за это – но ничтожную долю того, что зарабатывает.
– Это их личное дело, – пожала плечами Тори. – Музыку нельзя оценить объективно. Если этот Шведов готов продавать свои сочинения за копейки, флаг ему в руки.
– Да, если бы я наблюдал за ситуацией со стороны, я бы тоже так к этому отнесся. Но в дело оказалась втянута моя дочь. Алена восхищается Немировским именно из-за его предполагаемого таланта. Она не дура, понимает, что во многих случаях он ведет себя как полная скотина. Однако дочь списывает это на «странности творческих людей». Если она поймет, что Немировский – вор и мошенник, розовые очки придется снять.
– Ну так в чем проблема? Покажите ей все, что наскребли ваши детективы. Не думаю, что вы так уж боитесь разбить дочурке сердце.
– И снова вы меня недооцениваете, – заметил Токарев. – Или меня, или степень моего коварства, тут сказать сложно. Я показал Алене результат расследования почти сразу же, как только получил его.
Но все-таки он оказался здесь, и Тори несложно было догадаться, что произошло после разоблачения.
– Алена не поверила вам?
– Ни единому слову. Она решила, что я придумал эту историю, чтобы очернить возлюбленного в ее глазах. Немировский по-прежнему на пьедестале.
– Как насчет того, чтобы умыть руки? – поинтересовалась Тори. –
