– Да она почему-то мало ест, – сказала Ферн. – Я уже вам говорила. Слушайте, а может, с ней что-то не так?
– Она должна хорошо есть, – произнесла Синди. – Может быть, ей просто не нравится то, что ты ей даешь? Может, она привыкла к какой-то определенной еде?
– Например, к какой? – спросила Ферн.
– Я однажды слышала о коте, который не ел ничего, кроме тунца, – сказала я.
– Ты считаешь, нужно проверить Хобо на тунца? – спросила Ферн.
– Нет, я не это хотела сказать, я просто согласна с Синди. Может быть, Хобо любит только какую-то определенную пищу.
– Тебе придется определить это экспериментально, давая ей образцы разной еды, – проговорила Пиппа. – Только так можно выяснить, что ей нравится.
Прозвенел звонок к началу занятий, и мы отправились в класс.
По дороге Ферн и Пиппа спорили о том, у кого останется книжка. Ферн сказала, что у нее, потому что ее собака ожидает щенков. А Пиппа сказала, что у нее, потому что только она сможет объяснить все технические тонкости и еще потому, что это ее книжка.
В конце концов мы выработали схему. Книга останется у Ферн до перерыва на ланч, а потом ее возьмет Пиппа. На следующее утро книгу получу я и передам ее Синди во второй половине дня.
Все утро Ферн пересылала нам под партой записки. Разворачивая очередной листок бумаги у себя на коленях, я одним глазом следила за миссис Фенуик. У миссис Фенуик глаза, как у ястреба, так что, если хочешь обмениваться записками, нужно быть сверхосторожной.
Учителя не всегда понимают, что бывают вещи, о которых нужно сообщить подругам немедленно.
Пытаясь прочесть под партой записку Ферн, я одновременно изо всех сил делала вид, что внимательно слушаю.
Порютовка и розаи – прочла я. И недоуменно посмотрела на Ферн. Почерк Ферн – это что-то невообразимое. Я взялась за следующую строчку.
а) мышь, дезиклфишрующи срво и маленькеш газак. Что тут мне Ферн понаписала? Следующее слово я вообще не смогла разобрать, хотя мне показалось, что первая буква похожа на «в». Ладно, допустим. В – не поймешь что. Старые поленца. Ножицы. Чистые тапки.
До конца урока я так и не расшифровала записку Ферн.
– Что это за абракадабра? – спросила я ее. – Что за старые поленца?
– Старые полотенца, – поправила меня Ферн. – Ты что, читать не умеешь?
– Я-то читать умею, – ответила я, – вот если бы еще кое-кто умел писать…
– Дай мне записку, – сказала Ферн. – Тут же ясно написано, Стейси: «Подготовка к родам: а) мыло, дезинфицирующее средство и маленький тазик».
– А я прочла как «маленькеш газак».
– Какой еще маленькеш газак? – возмутилась Ферн. – В этом нет никакого смысла.
– А по-моему, смысл есть, – возразила Пиппа. – По крайней мере, теперь всем ясно, что у Ферн самый плохой почерк в школе.
– Ну, а дальше что там? – спросила я.
– «Вата. Старые полотенца. Ножницы. Частые тяпки», – прочла Ферн.
– Нет там никаких «тяпок», – сказала Синди. – Там написано «Чистые тряпки».
– Ладно, неважно, – махнула рукой Ферн. – Лучше я вам расскажу, что я еще прочитала.
Она полистала книжку.
– Тут еще написано насчет поведения во время родов. Говорится, что собака начинает беспокоиться и скрести свою подстилку. Дело в том, что вчера вечером Хобо вела себя именно так. И еще скулила. И не хотела есть. А тут тоже про это написано – что собака отказывается от пищи, – Ферн посмотрела на нас. – Помните, я вам говорила, что Хобо ничего не ест?
– Ты хочешь сказать, что у нее уже начались роды? – спросила Пиппа.
– Выходит, что так, – кивнула Ферн.
– То есть у нее как раз сейчас рождаются щенки? – округлила глаза Синди.
– Не обязательно, – сказала Ферн. – Здесь говорится, что первая стадия родов может затянуться до двадцати четырех часов, – она обернулась к нам. – Щенки Хобо могут появиться сегодня вечером.
– Ух ты! Как ты думаешь, твоя мама разрешит нам остаться у вас ночевать? – спросила Синди.
– В будний день? Не думаю, что моя мама мне позволит, – произнесла Пиппа.
– Нет проблем, – сказала Ферн. – Я запишу все на видео.
– Можно, мы придумаем для щенков имена? – спросила я.
– Сделаем так: пусть каждый выберет по два имени, – предложила Пиппа своим обычным организаторским тоном, – потом положим записки с именами в коробку и вытянем наугад. Это будет самый справедливый способ.
В тот день до конца уроков я почти не слушала, что говорили учителя. Я была слишком занята подбором хороших имен для щенков. У меня получился список из восьми вариантов.
Имена для собак-мальчиков: Кинг, Бруно, Тор, Ястребиный Глаз.
Имена для собак-девочек: Куинни, Белла, Принцесса, Роз-Мари.
Во время ланча, пробираясь по коридору в кафетерий, я продолжала работать над списком, пытаясь сократить его до двух самых лучших имен.
– Стейси!
Я оглянулась. Вверх по лестнице бежала раскрасневшаяся Аманда. У нее был такой вид, как будто ей только что сообщили, что через десять минут состоится конец света.
– Какое имя тебе больше нравится, – спросила я ее, – Ястребиный Глаз или Кинг?
– Что? – она резко остановилась, тяжело дыша.
– Я подбираю имена для щенков Хобо, – объяснила я. – Только не предлагай мне «Эдди».
– При чем здесь имена? Стейси, ты должна мне помочь. Я попала в ужасное положение. Ты обязательно должна мне помочь.
– А что случилось? – спросила я.
– Я не смогла отделаться от поездки на матч, – сказала Аманда, бросив гневный взгляд на нижнюю площадку лестницы. – Никогда в жизни больше не буду говорить учителям правду. Мне надо было ей соврать. Надо было сказать, что я иду к зубному врачу или что у меня живот болит.
– Так все-таки, что случилось? – повторила я.
– Я решила быть честной. И сказала мисс Ширли, что между тремя и половиной шестого мне надо быть в торговом центре. Я ее попросила, чтобы вместо меня капитаном группы поддержки был кто-нибудь еще – только на сегодня. А она спросила: «А в чем дело?» И я сказала, что в музыкальный магазин «Рокиз» приедет Эдди Иден, и ты представляешь, что сказала мисс Ширли?
– Нет. Что она сказала? – спросила я, хотя у меня уже появились смутные подозрения.
– Она сказала: «Кто такой Эдди Иден?» – Аманда возмущенно округлила глаза. – Как будто она даже никогда о нем не слышала!
(Так! Мои смутные подозрения подтвердились!)
