Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Минут через двадцать принесли обед. Даже обедище! Здоровенная миска борща и такая же – макароны по-флотски. И еще три больших куска хлеба. Вот теперь можно жить! Пока я ел, конвоир стоял рядом с открытой дверью.
– Сильно, видать, оголодал. – Боец сочувствующе посмотрел на меня.
– Это точно!
Налопавшись как удав, почувствовал себя совсем замечательно. Еще покурить бы. Мои сигареты вместе с курткой сейчас где-то на дне Буга лежат, поэтому спросил у часового:
– А что, боец, не угостишь куревом?
Соболев сдвинул белесые бровки, прогнал в головном компе варианты ответов и выдал неправильный:
– Не положено! По уставу, на гауптвахте курить не положено!
Меня просто умиляло, как они все губу – гауптвахтой называют. С уважением и пиететом. Я бы не удивился, если б они ее гауптической вахтой звать начали. С них станется…. Уставники, блин. Но курить-то хочется…
– Соболев, слушай! Я же не солдат и в армии не служу, человек гражданский, просто временно задержанный, так что – при чем тут устав?
Бедный Соболев завис минуты на две, а потом просветлел лицом и, подняв палец, сказал:
– Ты сейчас на территории воинской части, да еще и помещенный на гауптическую вахту (о‑о… сейчас умру), так что устав здесь распространяется на всех, и на задержанных тем более.
Когда он вышел, заперев дверь, я лег на койку и, закинув руки за голову, уставился в окно. Ну, пока вроде ничего дела идут. Сижу, правда. Но темница не сырая и кормят хорошо. Завтра они, насколько знаю процедуру, должны будут меня отправить в отряд. Ну а по пути – сбегу, если же не получится, буду действовать по обстоятельствам. Всерьез свое положение почему-то не мог воспринимать. Как будто все не со мной происходит. И ночная беготня, и сейчас. Настроение было хорошим, желудок полным, перспективы неясными. А где-то глубоко внутри была уверенность, что все будет нормально. Потом, поворочавшись, незаметно для себя уснул.
Вечером меня разбудил уже другой боец – незнакомый, с толстыми щеками и носом-картошкой. Он принес ужин, а потом препроводил к командиру. По дороге в штаб я обратил внимание, что бойцы, идущие строем, с мыльно-рыльными причиндалами, явно топают в баню. Значит, сегодня суббота. У нас, в армии, суббота испокон века был банный день. Сначала ПХД, а потом, вечером, в баню. И вдруг что-то меня сильно напрягло. Очень не понравилось то, что увидел. Вся эта идиллия стала поворачиваться пугающей стороной. Масса фрицев на границе, а здесь баня, тишина, суббота…. Суббота!
– Слушай, а какое сегодня число?
Не останавливаясь, повернул к конвоиру голову, с напряжением ожидая ответа. И дождался:
– Дык двадцать первое с утра было.
– Июня?! – У меня аж волосы на загривке встали дыбом.
– Да, паря, видно ты сильно башкой ударялся, пока от немцев бегал. Июня, июня. Давай, шагай! – Боец слегка подтолкнул меня вперед.
Писец, приехали! Это же буквально сегодня ночью все и начнется! А я тут на губе заперт буду. И вряд ли кто обо мне вспомнит, когда немцы эту заставу в пыль стирать начнут. От благодушия, что посетило после ужина, не осталось и следа. Даже курить расхотелось.
Поэтому, только зайдя в комнату, где сидел командир заставы, сразу взял быка за рога:
– Имею сведения государственной важности, которые могут быть переданы командованию в звании не ниже подполковника из разведуправления! Требую немедленной отправки к вашему командованию.
Я сильно рассчитывал, что меня отправят в отряд прямо сейчас, подальше отсюда, и по пути сумею сделать ноги и действовать уже, так скажем, в индивидуальном порядке, без конвоя.
– Экий ты прыткий! – Старшой с удивлением посмотрел на меня. – А почему сразу не наркому? И никуда я тебя сейчас отправлять не буду. Машина только завтра подойдет.
– До наркома далеко, а у меня есть сведения, что сегодня ночью немцы совершат крупную провокацию на вашем участке границы. Вся зона ответственности отряда будет подвергнута массированному орудийному и минометному обстрелу. Возможна высадка десанта для прощупывания линий обороны и обозначения огневых точек. И еще, кстати, машины завтра не будет!
Я специально начал излагать командно-штабным языком. Это чтобы начальника заставы получше пробрало. Особенно, когда он почувствует контраст с предыдущим допросом. Про то, что это война, решил не говорить – не поверит. А вот в провокацию – вполне. Старший лейтенант во время моего монолога сидел крутя ручку, а потом мотнул головой и сказал:
– Студент, говоришь? Х‑хе!
Ну точно товарищ Сухов! И хекает так же.
Он встал и прошелся по кабинету.
– А что ж ты с утра молчал? А, филолог? И почему так уверен, что машины не будет?
– Уверен – потому что знаю. Не до меня завтра будет. А молчал потому, что считал, будто сегодня двадцатое число и время у меня еще есть.
Черт! Как-то неубедительно все получается. По глазам вижу, не верит мне старлей. Поэтому уже с отчаянием добавил:
– Ну сам посуди, старшой! Немцы ведь над тобой через день летают. Так ведь? – Он машинально кивнул. – Расположение твоей заставы знают вдоль и поперек. И сегодня ночью, то есть уже завтра, в районе четырех утра, начнут долбать. Я это точно знаю. Не просто так, по их стороне ползал.
Видно, что-то в моем голосе заставило его усомниться в своем неверии.
– Кто же ты такой, студент? И откуда все это знаешь? – Старший лейтенант прошелся по комнате и, достав пачку папирос, закурил.
– И ты узнаешь – через каких то шесть часов. А кто такой – сказать не могу. Тебе не могу, извини – не твой уровень. Ты пока с оперативным свяжись и передай ему, чту от меня узнал.
– Не учи ученого.
Он с силой вмял папиросу в пепельницу и, кликнув часового, вышел, оставив меня сидеть. А я, свистнув из оставленной на столе пачки папиросу, закурил и начал размышлять о том, что обратно в камеру по всякому не вернусь. Попытаются засунуть – буду вырубать конвоиров. От меня, похоже, такой прыти не ждут. Потом рвану в глубь территории. В одиночку, сидя в камере, войну не выиграть. И впустую погибать не по мне. Конечно, хочется помочь людям, но ведь не против их воли. А когда все уже завертится – буду я здесь или нет, разницы никакой. Тут мысли перескочили на другое. Этого командира заставы, похоже, все-таки получилось зацепить. Если бы начал буровить про войну, он бы меня послал, а так – обычная провокация на его участке. Опасности подвергается его личный состав, за которого он, как всякий командир, в ответе. И замашки у него именно отца-командира, я это уж отследил. Не-е-ет. Он точно начнет что-то предпринимать. Во всяком случае сегодня ночью никто спать не будет. А со студентом-филологом, похоже, пора завязывать. Буду косить под нашего разведчика-нелегала. Жалко… Быть студентом у меня хорошо получалось.
Тут появился старлей и, не садясь за стол, подошел к окну.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
