скульптур, полного творчества и мира.
Я достал мобильник, и сфотографировал скульптуру — благо, вводить ключ для фотографии не требовалось.
Если раньше мой взгляд был замылен из-за окружающего нагромождения карт и творчества пользователей, а потом у меня и вовсе не осталось эмоций, то теперь я мыслю иначе и имею слегка иную систему ценностей. И план времени мне на мозги уже не давит, да.
Я покачал головой, в последний раз посмотрел на скульптуру и направился дальше, к корпусам, в одном из которых и снимаем квартиру мы с сестрой. Живем мы отдельно от родителей. Отец с матерью поселились в Самаре, а нам сняли двухкомнатную квартиру, чтобы мы учились в столице, обрастали связями. Сестра и вправду учится, да и я занятия посещал, до этого самого дня. Смутно помню, что сподвигло меня вопреки родительской воле пойти на инициацию — для этого тела это было утром, но для меня — одиннадцать лет назад. Вроде, проблемы с учебой были, или с коллективом... но точно не помню. Серые воспоминания мирной сытой жизни давно поблекли на фоне других.
Зато я детально и очень ярко помню первую схватку с демоном, летучим импом, которого забил кухонным ножом: мерзость залетела в первый день вторжения в распахнутое окно. Я тогда переволновался и пару сотен раз прошел вперед по линии будущего, вымеряя, как держать нож, куда лучше бить. Наверное, раз сорок убил импа в будущем, прежде чем нанес единственный твердый удар в настоящем.
Помню первого погибшего на моих глазах человека. Уже на второй день сражения я рискнул выйти из дома, каждую секунду проверяя будущее — нахватался планового заражения за пару дней столько, сколько за иной год выходило. И уже бродя по разгромленной станции метро, увидел умирающего контроллера — мужика неслабо поджарили импы, но тот сумел отпугнуть их деревянной картой иллюзий, как сбивчиво рассказал мне перед смертью. Карта разрушилась, и ничего больше мужик сделать не смог. Единственное, о чем он меня просил — посидеть рядом, прежде чем он умрет. Не просил вызвать скорую — мы оба понимали, что скорые станут разъезжать нескоро, да и варианты будущего не предполагали никакого спасения: мужик неизменно умирал от тяжелейших ожогов.
Меня замутило от воспоминания. Образ мужика, запах жаренного мяса и горелых волос наложился на мои собственные ощущения от сожжения заживо. Я в очередной раз сжал зубы и поклялся себе, что не допущу вторжения, чего бы мне то не стоило. Обменяю или продам карту, возьму боевую, разовью до золота и выступлю в первых рядах армии людей, но не допущу повторения произошедшего.
Я свернул к дому — к странной знакомо-незнакомой шестиэтажке.
Раньше я и не обращал внимания, что в клумбах цветут цветы: обычно принимал как должное, проходил мимо. А ведь за ними кто-то ухаживает, кому-то не все равно... Обратил внимание на отсутствие решеток на окнах — ничего, еще год и поставят. Если успеют, конечно: в прошлый раз в первые дни вторжения город окунулся в ад, и я уже не помню, что случилось с этим домом — я совсем не здесь жил на момент вторжения. Знаю только, что от летающих импов не спасает ни девятый, ни сотый этаж — только решетки. И бьющие по площади способности, чтобы накрыть сразу всю стаю.
Как зашел в дом и поднялся на пятый этаж, застыл: совсем запамятовал, в какой квартире живу, поэтому пришлось доставать ключ и рассматривать потертый номерок двери, написанный ручкой на кусочке белого пластыря, наклеенного на ключ — таким мне его отдали хозяева квартиры.
Ключ подошел. Я провернул его дважды, вошел... и на меня с порога налетела Оксана, одетая в халатик.
— Ня! Братик! — кинулась на шею сестра, вдавливаясь в меня своим третьим размером.
— Аниме пересмотрела? Тронулась? — пытаясь оторвать от себя Оксану, мрачно спросил я. Да, эмоции вернулись в полном объеме. Жаль, что полученные характеристики приживаются в течение суток, и силой я сейчас не отличаюсь от этой атлетки, что учится в техникуме олимпийского резерва.
Кстати, при сушке у девушек грудь обычно усыхает, и сестру эта проблема не обошла: раньше она могла похвастаться четвертым размером. Но девушка не унывает.
Сестра позволила мне оторвать ее от себя и уставилась на меня хитрющими глазами:
— Егор, можно мне сегодня к подругам? То есть, конечно можно, о чем я спрашиваю... но ты же меня родителям не сдашь?
"Сдашь" — не в том крысином смысле. Я уважаю секреты, но если бы она не предупредила, я в разговоре с родителями мог обмолвиться, что Оксана у подруг. Если бы вообще решил им позвонить.
Я смотрел на лицо сестры, знакомое очень смутно: в последний раз я видел ее одиннадцать лет назад, через неделю от начала вторжения, когда отправлял ее к родителям с вокзала. Больше не виделись — лишь созванивались по видео, пока работала связь. Помню, что в одном из телефонных разговоров сестра обмолвилась, что в Самаре получила карту — серебряный ранг, пирокинез, вроде... или что-то такое. Благо, к Самаре демоны не стремились — в первую очередь хвостатые пытались уничтожить сильнейшие очаги сопротивления: Берлин, Москву, Питер и Париж, откуда уже наши ритуалисты отправляли отряды бойцов в геену, наводить шороху.
— Да без проблем, — хлопнул я ладонью по плечу девушки. Оксана посмотрела на меня с легким удивлением. Что, раньше я так не делал? Ну ничего, пусть привыкает.
— И это... лифчик дома носи, — бросил я через плечо, шагая к себе в комнату.
— Может, мне тогда и в халате не ходить?!
Надо будет сестру к родителям отправить, что ли. Через год Москва превратится в один гигантский замес, и к тому времени ей лучше находиться подальше.
— Кстати, соседка заходила, просила чтобы ты ей шкаф помог починить! — добавила сестра в спину.
Я только кивнул. Соседка в памяти осталась как одетая в короткий халатик назойливая дама за тридцать, у которой дома постоянно ломались вещи: то кран потечет, то дверца на шкафу перестанет закрываться. Я подозревал, что соседка стучит о нас родителям: в эту теорию вписывались частые просьбы и разговоры о жизни. Ну и подкармливала временами нас с сестрой запеченными в духовке вкусняшками, за что я готов простить и возможную слежку, и назойливость.
Зайдя в комнату, я прикрыл за собой дверь и растерянно замер. Вроде бы все знакомое... смутно. Кровать, шкаф, компьютерный стол с ноутбуком. Но я уже не помню, где
