всем разобраться.
Женщине нужно понимать ситуацию, чтобы мысленно в ней разбираться, смело придумывать решения, которых в действительности может не последовать. А я надеялась, что не так хорошо изучила Глеба, и он все-таки устанет ждать.
Изучила я его хорошо. Был первый час ночи, когда я собралась с духом, оделась и спустилась вниз. Родители не спали, сидели в гостиной и чего-то ждали.
— Мам, за Варей приглядывай, она тревожно спит, — предупредив, вышла во двор.
— Мне нужно было выйти и решить вопрос по-мужски, — не успела закрыться дверь, поэтому я слышала произнесенные отцом слова.
Хорошо, что не вышел. По-мужски бы не получились, слишком разные весовые категории. Глеб занимается спортом, постоянный тренер подстраивается под его расписание. Папа не помнит, когда последний раз брал в руки гантели или подтягивался на турнике. На словах собирается сбросить лишний вес и убрать живот, но пока что-то руки не доходят.
Я была против их ссоры. Глеб по щелчку может разорить отца, тогда в семье настанет финансовый кризис. Начнется кризис и в отношениях родителей. Мама сильнее любит папу, когда он больше зарабатывает и ей не приходится экономить.
Три внедорожника, стоящие у ворот, прогревали двигатели. Гул стоял на всю улицу. Так продолжаться дальше не могло.
Глеб вышел из машины, открыл переднюю пассажирскую дверь.
— Пройдемся, — мотнув головой, отказалась уединяться с ним в салоне автомобиля.
Подняв воротник теплой куртки, он первым пошел по расчищенной дорожке. На улице очень холодно, без шапки в такую погоду по Новосибирску не гуляют. Долго мы не задержимся.
— Зачем ты здесь? — поравнявшись с ним, задаю прямой вопрос.
— У меня очень крупный проект в Новосибирске…
— Я не об этом спросила, — перебиваю его. — Зачем ты ищешь встречи со мной?
Засунув руки в карманы, он долго смотрит мне в глаза, не дает отвести взгляд.
— Хотел тебя увидеть, — прямо заявляет он. Между нами, как раньше, чувствуются вибрации. Это отдельный кайф – дышать с ним одним воздухом. До сих пор живы все воспоминания, связанные с нами, но я не позволяю себе поддаться романтическим иллюзиям.
— Увидел, мы даже можем сейчас спокойно поговорить, но на этом все. Больше никаких встреч, Глеб. Я не из тех женщин, кто водит дружбу с бывшими, все прощает и забывает. Да и не дружба тебе от меня нужна, — грустно улыбнувшись. — Только я себе любовника не ищу. Как бы хорошо мне ни было с тобой в постели, это все в прошлом. Туда я не вернусь, — выговариваю ровным холодным тоном. Глаза Тихомирова темнеют, сужаются, дергаются крылья носа.
Неприятно слушать? Не стоило приезжать. Ничего другого я тебе сказать не могу.
— Оставим все, как есть. Я желаю тебе удачи с проектом, но видеться я с тобой больше не желаю…
Глава 8
Глеб
Знал ведь, что будет сложно. С Миладой по-другому и быть не могло. Готовиться к встрече смысла не было, как поведет себя Лада, все равно не предугадать. Хотя не сомневался, что радоваться она моему приходу не будет.
Я поступил с ней жестоко, оборвал нашу связь на пике эмоций, замарал память о «наших моментах». Осознанно пошел на этот шаг. Думал, получится забыть и жить по-прежнему. Нельзя было ее к себе привязывать. Тогда я не до конца понимал, насколько привязался сам, увяз в ней. Милада корнями проросла в мою душу, голову, сердце.
Парни сидят на морозе, не врубаются, что происходит, а я не объясняю. Кир, тот обо всем давно догадался, как только я сказал, что лечу в Новосибирск.
— Давно пора было, — буркнул он тогда себе под нос. Друг видел, что со мной творилось после того, как я отпустил свою женщину.
Я и сейчас не уверен, что поступаю разумно. Что смогу вернуть, а главное – удержать. Теперь я не питаю иллюзий, что ради меня Милада сможет отказаться от материнства. Рано или поздно она захочет иметь детей…
Смогу переступить через себя? Два года назад казалось, что нет. Теперь готов на многое…
Выходит из дома. Не верил. Готов был несколько суток простоять. В багажниках канистры с бензином, чтобы мы с ребятами тут не замерзли.
Потряхивает внутри, да так, что руки в карманы прячу, чтобы не заметила. Вот так, Тихомиров, просрал свое счастье, а теперь не знаешь, как его вернуть. Не помню, чтобы я когда-нибудь волновался при виде бабы. Милада и не баба. Девочка с душой мудрой женщины. Она стала еще красивее, если это вообще возможно. Просто я безумно по ней соскучился. Вот она, рядом, самая желанная, моя… а дотронуться не можешь. Возвращение этой девочки – самый сложный проект в моей жизни. С каждым мгновением понимаешь, что в шаге от краха. Злишься на себя. Только на себя.
Милада кажется легкой, открытой, спокойной, будто нет у нее ничего ко мне. Все умерло за эти месяцы. Раньше она и одевалась по-другому. Та Милада вряд ли вышла бы ко мне в свитере с оленем, смешной шапке с двумя помпонами…
Даже этот ее жест говорит о том, что Миладе все равно, как я на нее буду смотреть. А мне она любая заходит. Заходит так, что сердце сбоит. Вот такая домашняя и уютная она мне еще больше нравится. Руки жжет, как хочу ее схватить и в свое тело вмять, чтобы мною пропахла.
Чувствую себя там самым оленем у нее на принте. Только олень мог потерять любимую женщину! Знал ведь, что она для меня особенная, особенной и осталась.
Всего меня внутри исполосовала своими словами, заставила захлебываться собственным бессилием. Молча рвутся жилы в мышцах, настолько я напряжен. Сердце качает кровь с перебоями. Даже тогда в гостинице, когда Милада заговорила о разводе, не было так фигово.
Блин! У меня внутри все выжигает от ее равнодушия.
— Если ты поняла, зачем я здесь, то смысла нет ходить кругами, — нахожу в себе силы говорить спокойно.
Меня всего разрывает. Я готов схватить ее, закинуть в машину, увезти далеко-далеко, держать рядом с собой, пока ее ледяное сердце не оттает, пока она меня не выслушает и не примет. Если б знал, что это подействует, так бы и поступил. Но Милада… это Милада! В какую сторону ее качнет, никто предсказать не возьмется.
— Я приехал к тебе. Проект всего лишь предлог, — делаю шаг к ней. Смотрит на
