меня уже упрекнуть. …Иногда наши желания сбываются.
Их было всего трое. Трое, перегородивших пустынную тропу с дикого пляжа в город. Они не имели с собой оружия; онидаже не выглядели достаточно крепкими. Я был явно сильнее любого из них. Пожалуй, самым опасным мне показался центральный, по повадкам старший группы. Наглая, презрительная усмешка; сальный, будто ощупывающий Зои взгляд. Долговязый, с длинными конечностями, он был несколько крепче прочих. Я не ошибся, опознав в нём лидера.
– Эй, шлюшка! Твоя мать давно уже не приносит деньги. Пора бы занять тебе её рабочее место.
Гадкая ухмылка ещё сильнее исказила черты лица этого дегенерата. Зои же дёрнулась, как от удара, её кожа стала мертвенно-бледной. Девушку начало трясти.
– Слушай, ублюдок. Если у тебя есть лишние зубы во рту, тебе стоит заткнуться. Уйдите с дороги! И может останетесь целыми.
На деле я искал драку. Мною двигало желание выплеснуть раздражение и злобу.
– Да? И кто здесь такой смелый? Ты мне угрожаешь? А ты хоть знаешь, кто я?
– Не угрожаю, нет. Просто предупреждаю. Кто ты, не знаю. Но догадываюсь, что передо мной очередной кусок пахучего дерьма.
Он спустился ко мне один, и я даже пожалел, что не все трое: так схватка выглядела бы эффектнее. Но не зря меня предупреждал Петрович: нельзя недооценивать противника!
Я всё сделал вроде правильно. Держал дистанцию вытянутой руки с ножом, чтобы среагировать на начавшуюся атаку. Руки согнул в локтях у груди – ещё не стойка, но вполне можно успеть поднять для защиты. И отсюда же легко атаковать «карманными» ударами. Но я не учёл одно важное обстоятельство: в Марселе был известен не только английский бокс.
Оппонент неожиданно резко довернулся боком, подтянул к груди правую ногу, и тут же выстрелил стопой мне в колено. Всё это заняло одну секунду; не ожидая подобной атаки, я, конечно же, её пропустил. Дикая боль и гнев бросили меня вперёд, я со всей силы вложился в правый кросс. Но противник нырком ушёл от удара, одновременно обрушивая круговой удар ноги по внешней стороне бёдер. Ощущалось это так, будто по левой ляжке ударили топором. Я действительно упал как подрубленный. Следующие удары пришлись мне в живот, пах и голову…
Я будто сквозь сон услышал:
– Хватайте девчонку. Сейчас отведаем свежего мясца… А то вдруг этот мешок её ещё не раскупорил! Ха-ха-ха!
Нет!!! Эта мысль пронеслась в голове и привела меня в чувство. Я вывернулся на земле и схватил противника сзади за ноги. Он упал; подхватив камень, что есть силы, метнул его в спину ближнего к Зои ублюдка.
– Беги!
Мой бешеный крик заставил девушку встрепенуться и побежать. На меня бросился третий противник, но словив хороший удар, рухнул наземь. Однако затем мои ноги оторвались от дороги, и я больно приземлился на спину. Теперь-то я понимаю, что меня сбили подсечкой.
От ноги, летящей в голову, я закрылся руками. Прикрыл пах, подтянув согнутые в коленях ноги. Но очередная атака сотрясла сознание: сзади мне крепко досталось по почкам… Поднялся третий подонок, и на меня обрушился целый град ударов, от которых невозможно было закрыться.
В какой-то момент, обезумев от боли, я забыл о защите; обхватив ногу одного из нападавших, свалил его. Успел ещё лечь сверху и пару раз пробить рукой – но тут затылок взорвался очередной вспышкой боли. Я провалился во тьму…
Так состоялась моя первая встреча с Раулем. Как оказалось, он был одним из тех многочисленных молодчиков, кто активно рвётся в портовые банды. Своё место они заслуживали вымогательствами у наиболее слабых, мелким разбоем и приводом молодых девушек на панель. Будущих проституток предварительно насиловали.
Я выжил чудом. Местные рыбаки нашли моё окровавленное тело в кустах у дороги – услышали глухие стоны. Какое-то время я действительно был на грани жизни и смерти из-за потери крови и переохлаждения.
Мать чудом не сошла с ума, чудом её не хватил удар. Но вот Петрович… Я больше не покупал и не приносил ему лекарства. А волнение за меня надорвало больное сердце старика. Моего наставника не стало…
Это был страшный удар. Правда, имелась одна хорошая новость – мать Зои действительно скопила деньги на отъезд. Женщины уехали из города в тот же злополучный вечер. Возможно, уехали бы и раньше, но Зои оставалась из-за меня. Прости…
А у меня снова появилась цель. Эту цель звали Раулем. Я понимал, что не смогу изменить ситуацию с бандитизмом и проституцией, не смогу предотвратить сотни людских трагедий. Но вендетта одному конкретному человеку была вполне реальной. Я мог его подловить, мог избить, даже покалечить или убить. Но всё это могло вызвать ответную месть – или от самого Рауля (если бы он остался жив), или от бандитов, которым он служил. У меня ведь была ахиллесова пята – беззащитная мама. А значит, единственным возможным вариантом мог стать бой на тотализаторе, на глазах у болельщиков.
Но в этом варианте у Рауля было преимущество. Бои проходили по определённым правилам, чаще всего – по правилам «шоссона» (тапочка). Шоссон изучал удары ногами, и по результатам первой схватке я сделал вывод, что они имеют превосходство над техникой классического бокса. А значит, мне необходимо быловы учиться технике «марсельской игры» (ещё одно название шоссона).
Проблема заключалась в том, что единственным доступным залом, где можно было поставить технику ударов ног, был зал Поля Пуатье. Но именно там тренировался Рауль.
И всё-таки я пришёл туда. Длительный период времени готовился к тому, что мне придётся драться, как только переступлю порог зала: развивал тело, подолгу упражнялся на мешке. Много бегал, развивал руки подтягиваниями; а сделав самодельные брусья, включил отжимания на них в тренировочный процесс. Прыгал через скакалки, чтобы стать более подвижным, старался отрабатывать удары в «челноке». Много качал пресс, чтобы ударам противника сложнее было достать корпус.
И каждую тренировку я бил свои бёдра деревянной палкой. Вначале я бил очень сильно, чтобы повторить по ощущениям эффект рубящих ударов Рауля. Но подобные удары лишь травмировали. Какое-то время после я не мог тренироваться. Тогда я изменил систему закаливания, сведя силу ударов до минимума. Однако, несколько тренировок спустя, её получалось увеличивать.
И вот он, решающий день. Я вхожу в помещение, внутренне готовый к схватке. Но на меня просто не обращают внимание. Мужчины нескольких возрастов разбиты по парам, и как я понимаю, легко спаррингуют, нанося в основном высокие удары ногами; руками же только блокируя удары.
Меня замечает наставник. Среднего роста, крепко сбитый, большая часть его головы была лишена волос; оставшиеся же были седыми. Однако, судя по лицу, ему было чуть больше сорока.
– Парень, ты пришёл тренироваться?
Судорожно киваю в ответ. В этот момент из зала раздаётся знакомый, гадкий голос:
– Мешок с дерьмом снова хочет взбучки? Сейчас…
– Рауль, в зале говорит только тренер. Ученики – с его разрешения. Они обязаны заниматься той задачей, которую он, то есть Я, поставил. У тебя есть задача, и я не разрешал тебе говорить. Что-то не устраивает? Выметайся!
Судя по тому, как Пуатье разговаривал с этим выродком, и по тому, что тот тут же заткнулся, зал тренер держал крепко.
– Месье! Я хотел бы у вас тренироваться!
– Тренироваться может каждый. Но мои ученики платят деньги. Ты сможешь платить?
Поль назвал сумму. Она была вполне терпимой. С этого дня я начал тренироваться в его зале, в котором, помимо «шоссона», преподавался «сават» (ботинок или сапожок).
…В моей жизни снова наступили счастливые дни. Каждая тренировка позволяла сбросить мне напряжение, избавиться от страха. Каждый новый удар, каждое новое движение вызывало во мне бурю восторга. Я стал значительно гибче и быстрее, лучше стала моя координация и пластика движений. Конечно, присутствие Рауля в зале несколько омрачало общее настроение. Но Пуатье сразу увидел, что мы «знакомы» явно не по-дружески. Он присёк все попытки
