одет в дорогой костюм, на руке у него дорогие часы, да и вообще он был достаточно ухожен. Точно нельзя было подумать, что передо мной какой-то бродяга. Но тем более странным виделось все мне. Странный выбор места для самоубийства: вроде арка пустая и малопроходимая, но при выходе из нее – оживленная площадь…Более того, вокруг были старые неухоженные дома и я сильно сомневалась, что мужчина в таком костюме жил в каком-то ветхом доме поблизости. И, наконец, мне пришло в голову, что никакого возвышения рядом с покойником нет. Ни табуретки какой, как принято в России, ничего. Совсем непонятно, как висельник умудрился привязать веревку к высокой крыше арки, да потом повеситься на ней. Я не представляла, как можно это проделать, и тем страннее мне все это казалось. За минуту, до того, как приехала полиция, и слышно было только звуки сирены, Дима резко отошел от висельника и подошел ко мне. Его лицо ничего не выражало, он молчал.
Полицейские начали всех опрашивать, Дима вызвался первым, поговорил с ними, в разговоре кивнул на меня. И его отпустили, но хотя я и знаю английский через пень-колоду, это не помешало мне понять, что полицейский спрашивал Диму, знаком ли он с покойным. На что мой спутник ответил отрицательно. Но вопросов я пока решила не задавать, тем более, что по пути к гостинице, я увидела на улице знакомое лицо, которое тут же скрылось в толпе. Я была ошарашена и произошедшим, и встречей настолько, что была идеальным спутником для Димы – я также молчала всю дорогу.
У гостиницы он извинился, обещал закончить экскурсию через пару-тройку дней, попрощался и ушел. Я только кивнула в ответ и погладила его по плечу.
Поднявшись к себе в номер, я поняла, что уснуть просто не могу и не могу успокоиться. Тогда я спустилась в бар, уселась за барную стойку и заказала себе виски. Я делала малюсенькие глотки время от времени, чувствуя, как огонь прожигает меня изнутри и размышляла, и вспоминала.
Я видела труп не первый раз. Учитывая специфику деятельности моего папули, а потом и Славы, смерть была частой спутницей. Иногда это было жутко, иногда угрожающе и извращенно красиво, но часто это не вызывало во мне почти никаких эмоций – люди криминального мира умирают слишком часто. Возможно, Слава был прав, считая меня игрушкой, я и была черствой куклой. Но я уже была другой, это была другая моя жизнь и впервые я видела настоящие эмоции рядом со смертью – когда это был близкий тебе человек и его смерть сводит тебя с ума и заставляет страдать. Это был не мой близкий и не мои эмоции, но Димины, а он был ко мне причастен, пусть даже недолго. Как будто прорвало плотину, как будто вскрыли нарыв и полился гной…Это было мерзко, но исцеляющее. Я сидела в баре и рыдала навзрыд.
В память о прошлой черствости и во имя новой жизни, которую я хотела для себя, я пообещала себе, что обязательно буду следить за расследованием. Я просто не могла остаться безучастной.
И еще одно было причиной. Слава убивал и сам, убивал не у меня на глазах и никогда не афишировал, но я догадывалась, что без этого не бывает такой власти. И именно его я видела на улице.
Первый час в баре я гнала от себя эти мысли. Сейчас я убеждала себя, что могла ошибиться, но это лишь самообман. В глубине души я уже твердо знала, что ошибки быть не могло, этот человек был моей жизнью пять лет и два года после того, как ушел,– в душе он оставался. Я не могла, просто не могла его ни с кем перепутать. И я должна была узнать, не замешан ли он в смерти этого Артура, как называл его Дима. И, конечно, я боялась своей реакции на Славу, даже после одной случайной встречи меня трясло. Мои нервы были на пределе, я как будто была в наркотическом бреду. Даже руки мои дрожали. Я сделала последний глоток, твердо поставила стакан на стойку и ушла в номер, где заснула без сновидений.
Утро встретило меня прохладой и туманом. Я была полна решимости все выяснить. С мыслью о том, что обещания, данные себе, надо выполнять, я решила отправиться на место происшествия. Кое-как, путаясь и ругая себя за топографический «кретинизм» я все-таки упорно пыталась выйти к арке. Вот тоже парадокс, моя сводная сестра – мастер спорта по спортивному ориентированию, я же просто бестолочь в этом смысле. Но видимо судьба благоволила ко мне сегодня – арку я все же нашла. Вроде никаких следов не осталось от вчерашнего события, но на меня все равно это место навевало ужас. Я решила осмотреть все вокруг внимательнее, понимая, что место уже осмотрено полицейскими. Но у них могло и не быть причин искать какие-то улики, как все мы знаем, господа полицейские любой страны не любят лишней работы, а тут можно списать на самоубийство, особенно не разбираясь. Я же была твердо уверена, что Артура убили.
Я ползала по земле, вглядываясь в камушки, стекла, щупала стены и со стороны точно выглядела как сумасшедшая. Однако мои странные усилия увенчались успехом именно тогда, когда отчаянье почти взяло верх. Усталая и вся в пыли я поднялась с колен и придерживаясь за стену пошла к выходу из арки, как вдруг моя рука зацепилась за тонкий и маленький выступ в стене. Моим глазам предстал уголок бумажки, которая была вставлена между камнями в стене арки. Я осторожно подцепила ее и вытащила: «Джонни Джек» было написано на ней. Сначала я была шокирована своей находкой, однако при дальнейшем размышлении стало понятно, что это явно не улика. Визитка не была обронена, а была засунута в стену, причем сделать это можно только специально. Да и пролежать в стене она могла сколько угодно. Но почему-то какие-то смутные сомнения не отпускали меня. Тут я и стояла, держа в руках свою находку, когда меня внезапно схватили за руку.
–Ааааа…
–Ты что тут делаешь?– злобно спросил меня Дима.
–А ты? Ты же утверждал вчера, что не знаешь покойного,– все-таки сорвался с моего языка этот вопрос.
–Это не твое дело. Пойдем отсюда.
На нас уже и впрямь странно посматривали. Пришлось согласиться и идти на буксире, мою руку Дима так и не отпустил. И снова в одной из улочек я увидела Славу. Сердце забилось, как сумасшедшее, я принялась
