Мне важно услышать ее ответ. Но еще более важно знать, какие чувства она испытывает в данный момент. Потому что от этого зависит то, насколько комфортно ей будет рядом со мной. А мне хочется, чтобы было комфортно. Чтобы она могла расслабиться. Для этого ей нужно понять, что со мной она в безопасности и пребывает в моем доме не потому что я хочу ее обидеть, а потому что хочу защитить. Да, изначально я привез ее, потому что не знал, что делать со свидетелем. Но теперь мое единственное желание в отношении Мишель ― защитить.
– Немного, ― наконец отвечает она.
– Почему?
Она смотрит на меня, как на идиота, что, в принципе, логично.
– Потому что на моих глазах ты убил человека.
– На твоих глазах я выпустил пулю из снайперской винтовки. Ты не видела, что я убил человека.
На мгновение на ее лице мелькает сомнение, но тут же исчезает. Она кусает нижнюю губу и слегка хмурится. А потом ее взгляд проясняется, и она снова задирает подбородок.
– Но ты убил.
– Убил, ― спокойно подтверждаю я.
– Кем он был? ― тихо спрашивает она севшим голосом.
– Одним из тех, кто виновен в гибели моей семьи. ― Мишель ахает. ― Неужели ты думала, что я позволю этим подонкам продолжать топтать эту землю и наслаждаться жизнью, когда моя семья была убита таким ужасным образом? Мишель, я хочу, чтобы ты понимала. Я уже не тот хороший парень, которого ты знала. Я стал плохим. Меня вынудили им стать.
– Ты теперь такой же, как твой отец?
– Я теперь такой же, как все Фоули.
– Но я тоже Фоули и…
– Да, ― с улыбкой подтверждаю, ― но и моя мама не состояла в мафии, правда?
Мишель кивает. На ее губах появляется едва заметная улыбка. Но я улавливаю ее, она греет мое сердце и растапливает в нем лед.
– Не состояла. А Мал, как оказалось, состоял.
– С чего ты взяла? ― я хмурюсь. Потому что никто, кроме вовлеченных в это людей, не знал о том, что Малоун помогал мафии отмывать деньги.
Мишель посмотрела невидящим взглядом в пространство.
– Я ни с чего не взяла. Я точно знаю. Видела документы. А потом поговорила с Малом. Ему пришлось признаться.
– Вот почему вы ругались несколько недель до его смерти.
Мишель тяжело сглатывает и вытирает сбежавшую слезу.
– Да. Я говорила ему, Финн! ― внезапно она повышает голос, в нем появляются истерические нотки. ― Предупреждала! Говорила, что это плохо кончится. Но он меня не послушал. ― Она переводит взгляд на меня. Испуганный, затравленный и в то же время злой. ― Остановись. Они найдут тебя и тоже убьют. Я не могу потерять еще и тебя, Финн.
Повинуясь порыву, я резко смещаюсь на диване, хватаю Мишель за затылок и целую. Поедаю каждую ее эмоцию, впитываю и забираю себе каждый всхлип. И, черт возьми, это ощущается, как рай на Земле.
Глава 6
Сначала Мишель отвечает на мой поцелуй, ее губы расслабляются и слегка приоткрываются, скользят по моим. Из меня вырывается вздох, я наслаждаюсь ее вкусом и податливостью. Голова слегка кружится от ощущений. Как я мог заставить себя тогда забыть ее? Как у меня получилось тогда? Теперь так точно не выйдет. Потому что этот вкус мгновенно вызывает зависимость, как самый агрессивный наркотик.
Ощущения от поцелуя затягивают, и я теряю голову. Вот уже вторая рука скользит по ее шее вниз, к груди. Туда, где через тонкую майку просвечивают твердые соски. Я помню, они выглядят потрясающе. Небольшие, сжавшиеся в твердые комочки, которые так и умоляют вобрать их в рот и сосать, пока они не будут похожи на камешки. Облизывать, прикусывать, вырывая изо рта Мишель хриплые стоны и просьбы не останавливаться.
Моя фантазия бежит впереди мозгов. Член наливается кровью и пульсирует. Жажда во мне растет, и я снова отпускаю тормоза. Сжимаю грудь Мишель, покусываю ее нижнюю губу, второй рукой снимаю резинку с ее волос и сжимаю их на затылке. Хватаю в кулак и тяну ее голову выше, чтобы переместиться губами на шею. Черт подери, ее запах. От него слабеют ноги, а голова идет кругом. Мне хочется вобрать ее всю. Облизнуть от макушки и до пяток, чтобы знать, какая она на вкус в каждой части тела. Но больше всего хочется пройтись языком по ее промежности и попробовать там. Хочу, чтобы ее запах проник в меня, запечатался в моем теле и никогда не покидал его.
Легкий толчок ладонями в грудь. Она упирается и пытается отстраниться.
– Пожалуйста, Финн, ― шепчет хрипло. ― Не надо. Остановись.
Но я не могу. Просто не могу. Еще мгновение. Еще немного, только бы насытиться ею хотя бы на ближайший день. Я, как одержимый, хаотично перемещаюсь губами на все новые территории, облизываю и прикусываю, даже рычу, не давая ей вырваться из хватки. Знаю, что нужно остановиться, что она просит об этом, но это просто выше моих сил. Ничто, наверное, сейчас не способно заставить меня оторваться от этой молочной кожи. Ничто, кроме всхлипа.
– Прошу тебя, не так.
Я резко отрываюсь от своего наркотика и смотрю мутным взглядом в лицо Мишель. Практически не вижу ничего. По краям как будто мелькают искорки, не давая взгляду сфокусироваться. Я все еще хочу ее. Хочу до боли. У меня буквально скручивает низ живота от неудовлетворенного желания.
– Не плачь. ― Мой голос сиплый и едва слышный. ― Я ухожу. Если что-то понадобится, постучи в дверь.
Срываюсь с дивана и на ватных ногах иду к выходу. Не могу оставаться с ней в одной комнате ни на минуту. Иначе у меня снова сорвет крышу, и я наброшусь на нее. Думаю о Ками. Прикидываю, как буду себя чувствовать, если сейчас поеду к ней или какой-нибудь знакомой шлюхе. Но понимаю, что это все не то. Все это не поможет мне избавиться от навязчивых фантазий о Мишель. Не сегодня.
Ее слезы должны остановить меня от того, что я собираюсь сделать. Боль в ее голосе должна включить тормоза в моей голове. Но не включает. Ничего из этого. Ни на секунду. Я врываюсь в свою спальню, падаю на кровать. Тут же расстегиваю ширинку, приспускаю боксеры и с болезненным стоном сжимаю член в руке. Знаю, что потом буду ненавидеть себя за это, но все равно закрываю глаза и дергаю кулаком, представляя себе дальнейшее развитие событий, если бы Мишель не остановила меня. Кончаю с глухим хрипом, выгибаясь над матрасом. Черт, каждый раз это происходит так мощно, что я на несколько мгновений выпадаю из реальности.
А потом наступает чувство отвращения и ненависти. Как будто я испачкал чистую душу Мишель своими действиями и грязными мыслями. Хотя с радостью испачкал бы ее тело. А потом очистил бы его в душе и снова испачкал. И так, пока не насытился бы ею сполна, если такое вообще возможно.
Перекатываюсь набок и смотрю в стену. Я лежу так долгое время, пока не начинает темнеть. Прикидываю варианты, как подобраться к Мерфи. Этот мудак слишком много времени проводит в заточении. Он как будто знает, что на него охотятся. С другой стороны, отец когда-то рассказывал, что Девин Мерфи ― параноик. Он дует на холодную воду, только бы не обжечься. В то время, когда он пришел в мафию, ирландцы как раз устанавливали свои порядки в городе. Кровавое было время. Тогда подстрелить могли, даже пока ты сидишь на унитазе. Немудрено, что Мерфи стал дерганным.
