война закончилась, но прежней торговли до сих пор нет. Оно и понятно. С кем торговать? С Гелионией? Все равно что самому себе продавать».
Наконец доларги уперлись в железобетонную дамбу, продвинулись вдоль укрепления вправо, и взобрались по широкой крутой лестнице.
Город был стар, но чист и опрятен. Высокие, нависающие утесами трех-четырех этажные дома смотрели на брусчатые улицы светлыми не запыленными окнами. На верхних этажах дома соединялись меж собой коваными мостиками, и жители передвигались от дома к дому, от улицы к улице, не спускаясь на землю. Завидев идущих по безлюдной мостовой доларгов, они останавливались и без зазрений разглядывали их.
На центральной площади, от которой в разные стороны разбегалось восемь дорог, отряд остановился. В центре восьмиугольной площади печалился фонтан. Водой он не дышал уже давно, о чем свидетельствовала ржавчина и ссохшаяся грязь на дне. Сейвен подошел к краю и заглянул внутрь. Чумазая мозаика солнца выглянула к нему. «Если почистить грязь, отмыть и чистой водичкой края наполнить, то, пожалуй, можно и о красоте говорить. Интересно, кому в голову пришла идея утопить солнце?»
Доларги построились группами. Напротив шеренги встали ларги. Все держали перед глазами наладонники.
— Группа А! — выкрикнул куратор первой группы. — Красные фишки!
Участники группы повиновались, нажали нужные кнопки, и на экранах коммуникаторов вспыхнули красные точки.
— Группа Б — синие!
— Группа В — зеленые!
— Группа Г — желтые!
— Группа Д — белые!
— Полагаю, содержание задания всем ясно и повторять никому ничего не придется? — куратор группы А, как формальный лидер, обязан был задать в той же степени формальный вопрос. — Патрулируем свой сектор, не умничаем, ни во что не встреваем и к утру возвращаемся домой героями. Вопросы есть? Вопросов нет.
Центр города выглядел поживее. Люди здесь разгуливали не только по крышам, но и по улицам, сидели на скамейках, беседовали и в упор не замечали отряд. Каждая вторая дверь нижних этажей была открыта. То булочная, то паб, то аптека или химия для дома. А то и оружейный магазин. Поравнявшись с последним, Сейвен замедлил шаг и заглянул в окно. Посетителей внутри не было, только за стойкой над чем-то низко склонился хозяин. На стене за его спиной висели винтовки и ружья, вдоль павильона тянулись стеллажи с холодным оружием. У входа громоздился рекламный щит, сулящий каждому вошедшему покупку в долг.
Время от времени Сейвен бросал взгляд на экран коммуникатора. Город на его ладони напоминал груду коробок где-то надорванных, где-то помятых, но всегда холодных и заброшенных. Только цветная шеренга доларгов, как бисерная нить, змеилась жизнью в этом схематическом и карманном мире. Вскоре большие постройки сменились маленькими, поредели и обратились в нечто серое, невзрачное, едва отличимое от схем карты.
Солнце скрылось за городом и набросилось на хребет Аргола, что горел впереди расплавленным закатом. Кое-где зубастые уступы, тянувшиеся от края до края, топорщились клочками сосен, уставшими и потрепанными ветрами.
Группа А остановилась. Красные зернышки выбыли из головы шествия, отступили в сторону, и уже через несколько шагов Сейвен лично миновал живые воплощения маркеров с экрана. Он покосился на коллег. Коллеги выглядели довольными своей участью. «Еще бы. Город — вот он, а в городе — гелионцы, а у гелионцев — оружие. Много оружия». Не вынимая рук из карманов, каждый из них получит статус ларга. Потому как он у них уже там — в кармане. Они знают это, а оттого еще крепче сжимают и глубже суют. Глядя на их насмешливые лица и расслабленные самоуверенностью позы, Сейвен припомнил опасения Лейлы и в глубине души понадеялся, чтоб партизаны все-таки напали. «Вот бы тогда посмотреть на ваши рожи».
Ущелье Ребрух походило на каньон с дорогой вместо реки — узкое и извилистое. Именно туда потекли синие точки, зеленые остановились на перепутье, а оставшееся разноцветие поплелось к вершине.
— Ну и что дальше? — спросил Зак, когда группа В осталась одна.
— Так, посмотрим, — вздохнула Диз и заглянула в коммуникатор. — Значит… Наш квадрат полтора километра на километр. Предлагаю рассредоточиться по углам сектора и с периодичностью, скажем в десять нарнов, перемещаться по периметру. Естественно не теряя связи.
— Это ты сама придумала или подсказал кто? — усмехнулся Крайтер.
— Тебя что-то не устраивает, солдат?
— Да нет, все в общем-то хорошо. И даже больше: если у соседей будет тот же подход, то мы сможем встретиться с ними на границе и поболтать.
В сумраке отчетливо сверкнули два лазурных искорки.
— Эх, — вздохнул Крайтер. — И нервы никудышные, и чувство юмора на нуле.
— А что если, — решилась вмешаться Лейла, — что если нам остаться здесь и через каждые десять нарнов курсировать вдоль дороги в одну и в другую сторону?
— Только не по самой дороге, а по обочине, — поддержал ее Зак. — И еще кому-то нужно будет обязательно дежурить на перекрестке постоянно. Где-нибудь… Да вон хотя бы за тем камнем.
— Диз? — проканючил Крайтер. — Сделай доброе дело. Отдохни, расслабься, вздремни немного, а?
— Идите вы к демону, — буркнула в ответ наставница. — Такими самостоятельными стали, да? Делайте что хотите.
— О, да! Теперь вся ночь наша! — хлопнул в ладоши капитан группы В и завыл койотом так громко и натурально, что где-то у подножья ему отозвался неподдельный зверь.
Act 3
Пятнадцать нарнов добросовестно прождали на месте. Затем Сейвен и Зак прогулялись до ущелья, а когда вернулись, Крайтера с Лейлой на перекрестке не застали. Угрюмый голос из-за валуна сообщил, что они только что ушли. Зак пожал плечами и уселся тут же на краю дороги. Сейвен отошел чуть в сторону и всмотрелся в ночь.
На потемневшем небе звезды переливалась могучей, утекающей в бесконечность рекой, осветляя небо от потемневшей земли. Среди этой армады особенно выделялась одна ярко-оранжевая звезда, неспешно восходившая над городом. Зойба — колоссальных размеров газовая планета, мчащаяся в космической пустоте по соседству вокруг солнца. Раз в год, в шестьсот шестьдесят шестой день, Зойба восходит на вершину неба, чтобы начать очередной спуск. В этот день ее было видно даже днем. Сейвен взглядом очертил по небу дугу: до нового года оставалось еще тридцать два дня.
Патрульные вернулись не одни, а в компании ушастого ежика. Зверек в руках Лейлы фыркал, сопел, порывался удрать, но она сноровисто осаживала его за уши, приговаривая: «Ну-ну, не торопись». Как ни странно, но Крайтера игра с животным заняла не меньше Лейлы. Тусклым лучом фонаря он светил на ежика и пытался схватить его за нос.
Тут Заку понадобилось чихнуть. Он постарался сдержать свой прорыв и трескуче
