судно не выходило, пёс наравне с высокоточными метеорологическими приборами предсказывал шторм. «Лучший синоптик во всей Японии» – так говорили о собаке моряки.
Вот и сейчас после удачного лова пёс зачихал. Митсеру взял Кляксу на руки и поцеловал того в плоскую мордочку.
– Прошу тебя, только не сейчас, когда рыба сама просится в сеть, такой куш нельзя упустить! Скажи, Кавасаки, твой пёс просто-напросто простыл, ведь так?
– Господин Митсеру, я немного сомневаюсь, кажется…
– Вам всё время чего-то кажется, мистер Кавасаки, вы взрослый человек, мой партнёр, в конце концов иногда стоит рискнуть, чтобы получить максимум прибыли.
Кавасаки согласился с президентом и отошёл к капитану корабля, дабы расспросить того о возможной непогоде.
– О, мистер Кавасаки, даже не переживайте, на небе видны все звёзды, шторма в ближайшее время точно не предвидится, да и приборы об этом говорят, – успокаивал капитан Ючи.
Работа на время остановилась, краны перестали вытягивать сеть, работники перестали кромсать выловленную добычу. Все были озадачены поведением нескольких человек, столпившихся у страборд сайда.
Ючи отдал свой штурвал старшему помощнику и подошёл к бортику. Кавасаки распихивал моряков, дабы освободить проход для капитана.
Митсеру к этому времени покинул палубу. Спустившись в трюм, президент, хотел немного передохнуть, он приказал, чтобы его никто не беспокоил до окончания лова. Никто не мог тревожить сон Митсеру, даже при самых крайних обстоятельствах, и это знали все. Однако этот инцидент был исключением из правил, в его каюту сильно постучали. Президент был разозлён не на шутку.
– Кто посмел, неужели какой-то чудак захотел лишиться своей работы? А ну отвечай, с чем пожаловал, негодник?!
– Простите меня великодушно, господин президент. Дело в том, я хотел сказать, что там, в море, то есть, за бортом… – отвечал голос за дверью.
– Они не могли прислать того, кто не мямлит, твоя бессвязная речь выводит меня из себя. – Митсеру открыл дверь.
Перед ним стоял растерянный молодой человек лет двадцати, его руки тряслись, своих глаз он не поднимал, боясь наткнуться на суровый взгляд президента.
– Меня просто послали к вам, я не виноват, они хотели передать вам…
– Да говори ты уже наконец, что там у вас происходит?
– Огни святого Эльма. Там, в воде, их так много, что кажется, море горит.
– Опять эти ваши морские суеверия, бабкины сказки. Увидели люминесцентный планктон и испугались. Взрослые люди, а верить в чепуху не перестают.
И всё же президент поднялся на палубу. Моряки стояли по всему периметру корабля. Кого-то объял ужас, кто-то был удивлён происходящим, никто из них не мог сдвинуться со своих мест, работа прекратилась.
– Это просто природная аномалия, электромагнитное явление, а ну, живо за работу, бестолочи, иначе всех вас я лишу месячной премии! – ругался Митсеру, пытаясь привести в чувство своих работников.
Свет исходил из воды, он был настолько ярким, что можно было увидеть дно морское. Светящиеся круги крутились под водой, и какая-та необыкновенная, чарующая музыка исходила от них.
– Я приказываю вам! – с пеной у рта закричал Митсеру.
Внезапно корабль начал раскачиваться из стороны в сторону. Кавасаки, позабыв о своём верном псе, подбежал к президенту, который чуть было не потерял равновесие и не упал, он успел подхватить его за руки. Несколько моряков выпало за борт, оставленный без присмотра пёс Клякса чуть было не оказался в воде, его в самый последний момент сумел поймать Митсеру. Началась паника, люди кричали «Полундра!», некоторые из моряков сами выпрыгивали за борт.
– Должно быть, дельфиний бог мстит мне за мой грех, Кавасаки. Ты, наверное, не знаешь, однажды я был спасён дельфиньей стаей. Кто знает, возможно, их дети сегодня стали жертвой моего промысла. Понимаешь меня, мистер Кавасаки? Все мои друзья отвернулись от меня, когда узнали, чем я занимаюсь, – обращался к своему партнёру президент.
Кавасаки и Митсеру подошли к борту. Партнёры обомлели, когда увидели, что «Арэта» висел в воздухе, на высоте двадцати метров от поверхности водной глади. Но больше всего их поразило то, что корабль находился на огромном блюдце, переливающемся всеми цветами радуги. Теперь и они угодили в сети ловца.
Глава VII
Бэй прекрасно знал, что за пределами пещеры маленькой дикарке не выжить, и всё же он вёл её за собой. Остальные дети, должно быть, подумали, что бог забрал к себе очередную жертву, и, побоявшись кары божества, не последовали за ними.
– Санака, Санака, – сквозь слёзы повторяла девочка, периодически оглядываясь назад.
Бэй улыбался, теперь ему выпишут премию, а возможно, и наградят повышением за предоставленный ценный экспонат. Чем ближе они подходили к берегу, тем хуже становилось дикарке. Окончательно выбившись из сил, дикарка потеряла сознание.
– Вот же незадача, теперь придётся тащить её на себе, но ничего – наука как бог, ей тоже нужны жертвы. – Бэй закинул бесчувственное тело девочки себе на плечо и продолжил путь к лагерю.
Сейчас он созерцал вокруг себя мир, перевернувшийся с ног на голову. Когда он шел к горе, ему ещё казалось, что среда реальна, но сейчас он чувствовал её искусственность. Человек поработил природу, он встал над ней. Смотрите, я стою на вершине горы, а вы все у её подножия! И правильно, что дикари приняли его за божество, ведь он в один миг смог уничтожить их мир.
Бэй поначалу обрадовался, увидев неподалёку от берега глазастого, а после немного встревожился. Отпускать без присмотра робота было слишком самонадеянно, в его устройстве хватает датчиков движения, и всё же миллионы юаней, потраченных на его разработку, на дороге не валяются. Приблизившись к берегу, учёный подозвал к себе робота. Тот, откликнувшись, без промедлений подъехал к нему.
– Гуй непременно получит выговор за свои опрометчивые действия, глазастый, хотя я и знаю, что он решил направить тебя ко мне с запасными регенерационными баллонами. Хм, только зачем ему это делать? Мог бы послать кого-нибудь в сопровождении, неужели поленился? Это на него не похоже, слишком ответственный человек. Возможно, это Вей Чу, этот старый зануда готов пожертвовать всем ради спасения человеческой жизни, ему-то не впервой. Точно, глазастый, не решившись посылать за мной кого-либо, Вей не нашёл ничего лучше, как послать тебя, неодушевлённого робота. По мне, так пусть они все подохнут, а мысль живёт.
– Отправляйся к берегу, – скомандовал Бэй, но робот и не думал двигаться, оставшись стоять на прежнем месте. – Даже не думай перечить мне! А ну, живо к лагерю! Директива четырнадцать, двадцать три, восемнадцать, сто сорок девять.
Поняв, что робот перепрограммирован, Бэй прокричал ключевое слово: – Вега! – После чего робот полностью отключился.
– Какому болвану только в