Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
сам не свой от волнения и желания победить.
Чуть ли не через день мы отправлялись в спортзал на продолжительные тренировки, а перед каждой игрой я проходил короткий инструктаж в кабинете отца Йегера.
«Алек, думаю, мы вполне способны это сделать, — возбужденно говорил мне отец Йегер, который, будучи не в силах усидеть на месте, мерил шагами крошечный кабинет. — Мы, конечно, команда молодая, очень молодая, но многообещающая, да, весьма многообещающая. И у нас есть ты, Алек, который, как никто другой, умеет вести мяч вперед, к воротам противника. А теперь запомни…»
Десмонд ходил со мной на все матчи, а потом с видом триумфатора возвращался в Овертон-Кресчент на наши традиционные субботние ланчи, во время которых несказанно радовал мою маму рассказами о моих подвигах, явно преувеличивая мои заслуги.
Теперь, когда его переход в семинарию был делом решенным, он развлекал себя и всю школу на свой особый лад. Для начала он узнал дату рождения отца Бошана, заглянув в справочник «Кто есть кто», и специально к этому памятному дню сочинил, а потом напечатал на машинке великолепное письмо от лица матери настоятельницы соседней монастырской школы, почтенной немолодой дамы, редко появляющейся на людях.
Письмо было следующего содержания:
Мой дорогой, дорогой отец Бошан!
Если бы мне достало смелости, то я назвала бы Вас по имени, произнесла бы Ваше чудесное имя Харольд, поскольку теперь хочу признаться, что уже очень давно питаю к Вам глубокое, трепетное и страстное благоговение. Да, я часто наблюдаю из окна, как Вы стремительной походкой идете по нашей мощеной дорожке, любуюсь Вашей благородной, величественной и дородной фигурой и с замиранием сердца вспоминаю дни нашей юности, так как знаю Вас со времен своей молодости. Когда Вы, увенчанный научными наградами, покидали Итон, я была простой девушкой, учащейся расположенного неподалеку исправительного заведения Борсталь. Какие совместные радости сулило нам будущее. Увы, Господь распорядился иначе. И вот сейчас, приняв постриг, я могу невинно и безгрешно поведать Вам о своей тайной страсти. И в ознаменование дня Вашего чудесного рождения я набралась смелости послать Вам праздничный торт. Интуиция, а может быть, и слухи подсказывают мне, что, несмотря на строжайшие ограничения в еде, предписываемые Вашим орденом, Вы не отказываете себе в удовольствии полакомиться сладеньким.
Благослови Вас Господь, мой ненаглядный!
Я всегда буду воссылать за Вас молитвы — как утешение моей любви.
Обожающая Вас
Кларибел.
Этот шедевр, передаваемый из рук в руки среди учеников школы и каждый раз встречаемый взрывами хохота, был наконец приложен к перевязанной ленточками коробке с огромным шоколадным тортом.
Затем коробку передали веселой маленькой толстушке из школы при монастыре, которую Десмонд привлек к осуществления своего замысла. Именно она раздобыла для него листок фирменной монастырской бумаги, на котором и было напечатано письмо, и именно она в назначенный день позвонила в дверь школы Святого Игнатия и лично вручила подарок отцу Бошану. Коробка была передана на глазах у всей школы, и вся школа затаила дыхание в предвкушении развязки.
Целый день все шло как всегда, то есть никакой реакции не последовало, но в пять часов, когда ученики собрались на вечернюю молитву, появился отец Бошан, который должен был вести службу. Но прежде чем начать, он почти рассеянно произнес:
— Фицджеральд, окажи мне любезность, встань, пожалуйста. — (Десмонд смиренно повиновался.) — Ты Десмонд Фицджеральд?
— Я всегда полагал, что так, сэр. Если я заблуждаюсь, можете меня поправить.
— Довольно! Фицджеральд, ты действительно считаешь меня дородным?
— Дородным, сэр? Это понятие включает множество значений — от избыточного веса до легкой благородной полноты, которая вполне пристала достойному прелату вашего ранга.
— Ах! Полагаю, ты знаешь или, по крайней мере, слышал о достопочтенной матери настоятельнице соседней монастырской школы?
— Кто о ней не слышал, сэр?
— Ты можешь хотя бы на секунду поверить, что юные годы она провела в исправительном заведении Борсталь?
— Сэр, вы ведь, должно быть, и сами прекрасно знаете, что многие наши признанные святые, являющиеся образцом благочестия и набожности, в далекой молодости были нечестивцами и правонарушителями, что не помешало их канонизации. Итак, даже если наша почтенная мать настоятельница и попала по молодости в Борсталь, кто первым осмелится бросить в нее камень?!
По нашим рядам прокатился сдержанный смешок. Мы прямо-таки упивались происходящим.
— Довольно, Десмонд! — По мягкости тона Бошана было видно, что он не меньше нашего наслаждается словесной дуэлью. — Довольно, сэр. Даже если оставить тему Борсталя в стороне, неужели вы считаете возможным, что такая почтенная и безгрешная дама, будет лелеять тайную страсть к мужчине.
— Я ни в коем случае не стал бы отрицать такой возможности, сэр!
— Что?!
— Слово «страсть», так же как и ваша дородность, — тут вся школа, более не в силах сдерживаться, прямо-таки легла от хохота, — имеет множество значений. Оно подразумевает вспышку не только любви, но и страстей, то бишь гнева, который может вас охватить — упаси, Господи! — если я, паче чаяния, осмелюсь вам досаждать. И тогда я вернулся бы к своей дражайшей матушке в слезах и воскликнул бы: «Любезная моя матушка, я вызвал у нашего дорогого отца Бошана, нашего всеми любимого префекта по учебной работе, вспышку страстей, то бишь гнева!» — Здесь Десмонд сделал театральную паузу, чтобы смысл его речи дошел до присутствующих, которые от смеха уже бились в истерике, а потом продолжил: — Или же, сэр, это слово весьма употребительно в случае, когда молодая очаровательная женщина гордо входит в комнату с корзиной роз и говорит своему другу: «Дорогой, у меня страсть к розам. Я их просто обожаю». Или же, напротив, когда муж-подкаблучник заявляет своей супруге: «У тебя прямо-таки страсть к обновкам, будь ты проклята! Ты только полюбуйся на счет от модистки!» А вот еще…
— Довольно, Десмонд! — Отец Бошан взмахом руки утихомирил разошедшихся учеников. — Скажи, это ты написал письмо, приложенное к торту?
— Наводящий вопрос, сэр. И даже в зале суда мне непременно предоставили бы определенное время, чтобы поразмыслить и хорошенько его обдумать либо при необходимости посоветоваться со своим адвокатом… — Неожиданно Десмонд замолчал, почувствовав, что извлек из ситуации все, что мог, чтобы позабавить аудиторию, и если вовремя не остановиться, то можно только испортить полученный эффект, а потому склонил голову и смиренно произнес: — Да, это я прислал вам торт, сэр. И это я сочинил письмо. Я сделал это ради забавы, сэр. Если мой поступок рассердил вас, я приношу свои извинения и готов понести заслуженное наказание. Я уверен, что каждый, кто принимал участие в глупой шутке, сейчас искренне раскаивается. Смею только надеяться, что вам понравился торт.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
