Я пыталась разобраться, почему я так остро сочувствую заточению Лолиты. Почему ее положение так сильно отзывается во мне. Я узнаю чувство, когда человека неволят, не буквально, как Лолиту, но метафорически. Зависимое положение всегда объединяет женщин, но после потери фертильности эта связь становятся крепче. Я под запретом, я под колпаком, которым культура скрывает и ограничивает престарелых женщин. Лолита должна оправдывать ожидания тех, кто приходит в океанариум: быть существом, которое не хочет на свободу, заключенной, которая должна благодарить своих тюремщиков, самкой, которая делает трюки за еду.
* * *
Толпа аплодирует, и Лолита плывет обратно к дрессировщице, а я задаюсь вопросом: испытывает ли она жалость по отношению к нам, зрителям. С нами явно что-то не так. В каком-то смысле мы слепы. Я смотрю, как Лолита кладет голову на бетонный край, и думаю, испытывает ли она ярость, как все заключенные в первое время, или странную благодарность, как некоторые женщины после долгих лет в заточении.
Английское слово сaptivity («заточение», «заключение») произошло от латинского captivitas, которое означает человека, находящегося в плену у врага во время войны. Пленникам часто завязывают глаза, но сам пленитель страдает слепотой нравственной. Я хотела бы быть ближе с другим существом в менопаузе, но поняла, что заточение Лолиты, хотя и приблизило ее ко мне физически, не дает понять ее истинную сущность, да просто увидеть ее по-настоящему.
После шоу Лолита покачивается на волнах у края бассейна под бьющее из динамиков техно, прикрыв глаза от разъедающего хлора. Ужасно видеть ее такой безжизненной, но это все же лучше, чем предыдущая сцена, когда ее заставляли «ловить» воздушные поцелуи, посланные зрителями. Кен Бэлкомб, основатель Центра исследования китов, считает, что у Лолиты стокгольмский синдром. Она привязалась к людям, которые лишили ее свободы. В этом она не отличается от женщин, которые испытывали сочувствие к своим похитителям. Чтобы выживать в невыносимых обстоятельствах, Лолита вынуждена строить продолжительные отношения с теми, кто держит ее в плену. Некоторые зоозащитники полагают, что причина ее покорности химическая: ей одновременно дают транквилизаторы и антидепрессанты. Страдания этого существа, которое вырвали из дикой природы и заперли в одиночестве в тесной водяной тюремной камере, очевидны, их можно ощутить физически. Но люди проталкиваются вперед, вытягивают над головами руки с телефонами и улыбаются.
* * *
На следующий день я и двадцать других протестующих стоим перед океанариумом на дамбе Рикенбакер Козуэй и пытаемся убедить водителей развернуться. С нашего места виден вход в Океанариум в конце парковки и задняя бетонная стена павильона косаток. Невыносимо печет солнце. Я уже чувствую, как горят плечи и стягивает кожу на лице. Протестующий с мегафоном кричит на английском и испанском: «Узнайте больше!» Другие раздают листовки, в которых рассказывается об условиях содержания Лолиты и планах выпустить ее обратно в родные воды штата Вашингтон. Парень-веган держит написанный от руки плакат: «Отвалите от животных». Две девушки одеты в костюмы косаток: черные капюшоны с розовой подкладкой, просторные рукава в форме грудных плавников. Маленький мальчик Хуан пришел на митинг с семьей. Он нарисовал Лолиту и написал сверху: «Extraño a mi mama!»[30]
Не все протестующие сходятся во мнении. Некоторые требуют, чтобы Лолиту отправили на пенсию в морской вольер на родине, в штате Вашингтон. Другие просят, чтобы ей давали отдыхать, чтобы не заставляли каждый день выступать в одном шоу за другим. Одна женщина хочет, чтобы океанариум построил навес, который спасал бы косатку от палящего солнца Флориды, от которого ее кожа сохнет и трескается. Несколько протестующих не верят в то, что Лолиту освободят, но надеются, что, рассказывая людям о ее страданиях, они смогут настроить общественность против содержания китов в неволе. Протестует не только молодежь. Пожилой мужчина из России по имени Олег держит изображение Франциска Ассизского с надписью: «И у нее есть душа». «Стоит начать сочувствовать животным, как оказываешься в мире, где есть воздух, вода, бабочки. И жизнь больше не сводится к простому зарабатыванию денег», – говорит он мне.
* * *
Я хочу, чтобы история Лолиты закончилась освобождением. Я хочу, чтобы ее отпустили обратно в родные воды штата Вашингтон. Она прошла долгий путь, перенесла суровые испытания и страшные унижения. Теперь она должна вернуться домой и воссоединиться с семьей. Иначе у ее истории не будет завершения. Но даже если ее выпустят, никто не знает, сможет ли она оправиться от жизни в плену. После восемнадцати лет, проведенных в заточении в сарае на заднем дворе, Джейси Дюгард продолжает чувствовать себя оставленной. «Сейчас мне приходится бороться с чувством одиночества, даже когда я не одна, – пишет она в книге “Украденная жизнь”. – Часы превращались в дни, дни – в недели, недели – в месяцы и годы»[31].
Активисты надеются хотя бы заставить океанариум построить для Лолиты бассейн тех размеров, которые прописаны в законе. Не так давно Министерство сельского хозяйства США наконец подтвердило[32] то, что зоозащитники знали давно: объем бассейна Лолиты не соответствует требованиям, установленным в 1966 году Законом о защите животных. Он слишком маленький. Организация «Люди за этичное отношение к животным» (PETA) подали прошение о лишении океанариума лицензии на демонстрацию крупных млекопитающих. Директор океанариума Эндрю Хертц ответил то же, что говорит каждый раз, когда активисты настаивают на освобождении Лолиты. В своем заявлении он подчеркивает возраст косатки: «Лолита – пострепродуктивная самка в возрасте примерно пятидесяти лет…» Он переходит к перечислению всех опасностей, которые таит в себе океан, намекая, что морские воды – слишком дикое место для косатки, чьи лучшие годы остались далеко позади. Похоже, Хертц не в курсе, что вожаками стай косаток в океане становятся как раз пострепродуктивные матери семейств. Их нельзя назвать ни робкими, ни немощными, они настоящие лидеры своих сообществ. В море Селиш во главе стай стоят самки гораздо старше Лолиты. Косатка по имени Солнце Океана восьмидесяти пяти лет, которая считается матерью Лолиты, является одной из глав стаи L. Другая косатка, сточетырехлетняя мать семейства, известная как J2 или Бабуля, направляет стаи J, K и L.
* * *
Сложно объяснить другим людям, что именно со мной происходило. Я не могла подобрать слова, сколько ни пыталась, чтобы рассказать о том, как киты проникли в мою жизнь и подарили надежду. Это сбивало с толку. Я всегда относилась с недоверием к людям, слишком рьяно увлеченным животными, как, например, зоозащитница, которая как-то в метро ткнула мне в лицо трупом лисы, убитой электрическим током. Как объяснить, что тебя заворожило живое существо, крупный хищник? Я чувствовала себя как девочка племени маори из фильма «Оседлавший кита». В нем кадры их жизни китов в океане соединяются с историей девочки Паикеа, которая противостоит своему деду Коро на земле. Коро не верит, что женщина может быть лидером. С китами у девочки складываются чуткие и нежные отношения. В финале Паикеа должна проехать верхом на одном из них, чтобы доказать семье, обществу и себе самой, что в ней есть достаточно мужества, ярости и силы.
