Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
«Какой запоминающийся у меня день рождения, – думал Дарк. – Такое ни за что не забудешь, и прав был учитель, что мир очень разный и жестокий, а сообщество людей неоднозначно».
Лишь через месяц его повели на суд.
В небольшой комнате, куда его привели, сидело несколько человек. Председательствующий, маленький толстый человек с бегающим взглядом и презрительно поджатыми губами, быстро зачитал заявление пострадавшего, затем показания свидетелей и обвинение. Указал, что баронет Дарк дир Мушер отказался подписывать допросный лист и не признал себя виновным. Затем поинтересовался у присутствующих, будут ли вопросы к суду или обвиняемому. Вопросов ни у кого не оказалось. И судья прочел приговор, в котором говорилось о пожизненной каторге на медных рудниках.
– Но погодите, господа судьи, – начал говорить Дарк, но договорить ему не дали, а два дюжих стражника потащили из зала суда.
Уже у самой двери, взбешенный такой несправедливостью, Дарк вырвался из рук своих конвоиров и успел прокричать:
– Я вернусь, честью своей клянусь, я обязательно вернусь, и все понесут кару за эту несправедливость!
Дальше ему говорить не дали, один из конвоиров ударил его мечом в ножнах по голове, и уже дальше они потянули бесчувственное тело.
А потом для Дарка начался ад: в его камеру стали пропускать старшего брата Крава, перед этим несколько человек, навалившись, связывали Дарка. А тот, войдя в камеру, бил его ногами, нисколько не заботясь о том, будет жить избиваемый им или нет.
– Вернешься, говоришь, и кары тут нам обещаешь? Это тебе будет уроком на долгую память, прежде чем надумаешь возвращаться, вспомни, – приговаривал истязатель.
– Тебя, гаденыш, я убью первым! – орал Дарк, выплевывая кровь разбитым ртом, но это только бесило истязателя.
И так продолжалось неделю, а потом Дарк смог кое-как изловчиться и ударить двумя ногами в низ живота истязателю. Тот отлетел к стене, ударился об нее и остался лежать. В камеру залетели тюремщики, которые связывали Дарка, и принялись осторожно вытаскивать из камеры посетителя. Видно, хорошо Дарк приложил его: больше тот не появился, а через пару дней Дарка передали в колонну таких же несчастных, как и он, и погнали в сторону гор.
Глава третья
Осенняя прохлада пробирала до костей, слава Спасителю, что у него не отобрали в тюрьме ни куртку, ни пояс, даже не поинтересовались, что там. Медальон он сразу спрятал в каблук сапога, оторвав устилку, хорошо, что деньги он спрятал раньше, сейчас, правда, он их переложил в пояс. Те, что были в кошеле, само собой, пропали, как ему сказали, в качестве «оплаты услуг судьи и прокурора». Плохо только то, что он в шестнадцать лет уже каторжанин, а что будет в восемнадцать? Законченный убийца? Нет, надо было сразу в пираты подаваться. И Дарк невесело засмеялся своей шутке.
Ссадины и синяки постепенно сходили, одно время все лицо Дарка было разноцветным: красно-коричневые ссадины, покрытые подсыхающей коркой, сине-фиолетовые синяки и те же синяки уже желтые. Охрана, смеясь, звала его разноцветным, но, с другой стороны, прямо удивительные вещи произошли. Так что он имел немного денег и при случае мог себе кое-что купить через конвой, который гнал каторжников на рудники. Цены они ломили просто аховские, но деваться-то ведь все равно некуда. Идти им долго, еще целый месяц, мало ли что понадобится. Шли они, скованные попарно кандалами. В паре с Дарком шел старик, когда-то он был коренастым и довольно сильным, но годы и невзгоды жизни взяли свое. И сейчас это был старик с изрезанным морщинами лицом, уже не мощный, еле передвигающий ноги, но еще умудряющийся шутить на привале.
– Зря меня эти торгаши на каторгу отправили, могли бы устроить просто казнь на площади, еще и билеты на нее продать, вот нет у них никакой торговой жилки, – он начинал смеяться, смех обычно переходил в кашель и, откашлявшись, старик, кое-как перекусив, ложился и спал.
Звали его Симор Кубил. Ели они то, что готовили сами по очереди. Каждый вечер из следующего с ними обоза выдавался котел, немного крупы и даже немного старого прогорклого жира неизвестного происхождения. И пара кандальников начинала что-то варить, некоторые по пути следования собирали по возможности какие-нибудь корешки и травы и добавляли их в котел. Другие просто все бросали в котел и ждали, когда разварится крупа. Поэтому и питание было разным по вкусовым качествам, лишь одно было всегда одинаково – еды было мало.
Но последнее время старик сдал, он уже еле доходил до вечернего привала, Дарку иной раз приходилось тащить его на себе. От плохого питания и Дарк стал уставать и терять силы. Но деда почему-то тащил, невзирая ни на что. Сегодня старик, дойдя до привала, упал и даже не стал привычно шутить, его била крупная дрожь, и сам он был горячим.
«Плохи дела», – думал Дарк. Уже многие в их колонне болели, все-таки ночевки на холодной осенней земле дали себя знать. Осторожно порывшись в поясе, чтобы никто не видел, и достав несколько медных монет, он подозвал одного из конвоиров и, протянув монеты, попросил его купить травы, которые он скажет. За эти деньги можно было купить воз сена, а не пучок трав. Конвоир деньги взял и пообещал помочь. Отношения с конвоем были нормальные: те не срывали зло на каторжниках, просто потому что тут не было откровенных бандитов и разбойников. Кто-то не вовремя задолжал деньги, кто-то по пьяной лавочке набил морду более состоятельному, кто-то поломал руки или ноги, а то и чем-нибудь проткнул повадившегося к его жене. Старик был загадкой: он постоянно молчал, лишь изредка шутил и на этом все, да и в этапе мало кто рассказывал о себе. Конечно, не бывает без исключений, был тут один, который постоянно кого-нибудь шпынял, но делал он тоже это нечасто, только когда его взгреет за что-нибудь сержант. Остановились они сегодня у небольшого городка, и старший над конвоирами объявил, что они задержатся тут на пару дней. Кандальники обрадовались, понимая, что они могут выспаться и немного восстановить силы.
Через некоторое время Дарку передали то, что он просил, и он принялся заваривать травы: заварил, остудил и принялся поить старика. Настой был горький и вязал во рту, он очень хорошо помогал от простуды, лихорадки и вообще укреплял организм. Учитель не зря его учил всем премудростям солдатской жизни, а не только маханию мечом. Старик пил, хоть и кривился. Дарк его понимал: хорошего в горьком питье мало, но он и сам хлебнул ради профилактики. Старику полегчало, утром Дарк его еще раз попоил и так весь следующий день поил деда и пил сам.
– Зачем ты это делаешь? Мне ведь все равно недолго осталось, – спросил его старик.
– Сколько бы ни осталось, просто мне тяжело видеть, как ты мучаешься.
– Спасибо тебе, сынок, пусть Спаситель будет к тебе снисходителен.
– Давай мы с тобой наломаем лап с ели и подстелем на землю, нам тут еще сутки находиться, все не так холодно будет.
Чем они и занялись, предварительно сообщив конвою о своих действиях.
Старика за эти несколько суток он подлечил, и поначалу тот вел себя довольно бодро. Но все-таки давали знать себя и годы, и усталость. Затем снова началось то же, что и прежде, Дарк тащил его на себе. Как-то вечером, когда они уже легли спать, старик приблизил свои губы к его уху и стал шептать:
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
