– Эй, гример! Тут нет расчески, – раздалось из кабинки солиста.
Фиби схватила расческу, слегка отодвинула дверь кабинки и просунула руку с расческой.
Он схватил ее за запястье, и она мгновенно включилась в сцену знакомства из «Миллиона за звезду».
– Кто вы? – спросила она голосом главной героини Арины.
Какая все-таки умница.
– Так вот какой у тебя голос…
– Мы не знакомы?..
– Мм.
– Но мы уже встречались?
– Разве можно назвать встречей то, что я взял тебя за руку…
– Тогда почему вы не выходите?
– Потому что сейчас я буду… с тобой…– он резко раздвинул створки двери и оказался с ней лицом к лицу – …танцевать!
Она вскрикнула от неожиданности и зачем-то закрыла рот руками.
– Это не по тексту… – пробормотала она.
– Зато правда. Ну, где там твой экран во всю стену?! и гитару, гитару тащи!.. и медиатор не забудь!..
– Да знаю я, мог бы и не напоминать!.. И вот это еще… да не так, ну что ты как маленький, эти сними, тогда у тебя таких еще не было, а эти вот надень!
Она знает мою жизнь лучше, чем я сам, – подумал он, пока она стягивала с него серебряные браслеты и надевала кожаные.
Как он прекрасен! в этой синей блузе с какой-то кометой вместо сердца, в браслетах на изящных запястьях, с медиатором во рту… – подумала она…
…и потащила его в огромную пустую комнату. Скорее, это был кинозал. Три стены были явно экранами, а четвертая зеркалом.
– Вот. Тут я танцую, когда тебя нет дома, – сказала она.
– Понял, – он сделал вид, что не заметил этого "дома", но почему-то это было приятно. – Давай, становись рядом. Смотри в зеркало. Главное в нашем деле – синхрон.
– Да знаю я… Но там же еще сначала ты один поешь под гитару!..
– Да знаю я! Песню хоть нашла? – он явно был доволен, что можно, наконец, поруководить. – Три, два, один, поехали!
И шоу началось! Он пел и слегка двигался – сначала без гитары, потом с гитарой – глядя на экран. Она переводила взгляд с него на экран и обратно, не веря своим глазам, но уже заведясь от музыки и двигая бедрами в такт. Потом, за неимением стойки, он положил гитару на пол ближе к экрану, а сам развернулся к зеркалу, приглашая ее встать рядом. Пауза… и… ДЭНС!
Боже, что это был за дэнс!..
Она видела его в зеркале напротив, чувствовала рядом с собой исходившую от него волну драйва, кайфа, харизмы, феромонов и еще черт знает чего… Эта волна захлестывала ее с головой, она двигалась на вдохновении, на каком-то невероятном адреналине!
Он следил за ней в зеркале – ни одного прокола, абсолютный синхрон, чудо что за девчонка!
Наконец, музыка резко оборвалась, и они застыли в одинаковых позах. С одинаково грохочущими сердцами.
Музыка вновь заиграла, но вместо продолжения Фиби вдруг упала на колени и, обхватив его ноги, прижалась к ним лицом. Фонограммный Дашков допевал свою песню.
Она что, плачет?..
Он осторожно погладил ее по голове. Она перехватила его руку, не дав ей уйти от ее губ:
– Спасибо, Даш…
Внезапно музыка смолкла. Андрей тоже опустился на пол. Фиби обняла его голову, прижала к себе. Сердце ее бешено колотилось у него под ухом, он чувствовал – еще немного, и он может натворить дел. Но Фиби спасла ситуацию, включив «Миллион»:
– Я рядом… я всегда буду рядом… Теперь, когда ты здесь, и я здесь… разве этого мало?.. – Она снова говорила голосом Марины Грушко, игравшей Арину.
– Это приятно… но вместе с тем, это больно, – он, конечно, помнил этот текст наизусть.
– Я чувствую, что это плохо кончится… – она перескакивала через фразы.
– Но я все равно хочу знать…
Они еще посидели немного на полу. Пора было выходить из образа. Он ничего не делал, и Фиби взяла инициативу на себя.
– Давай еще поиграем. Там, в шкафу, есть рубашка и кепка Гордея. – Они пошли в гардеробную. – И даже пистолет, представляешь? тот самый, из которого она его убила.
– Не может быть! Так что, сыграем финал? – Он взял в руки пистолет, прицелился в свое отражение в зеркале.
– Давай. Только стрелять придется не тебе, к сожалению.
– А он заряжен?
– Вот сыграем – там и узнаешь.
Игра становилась рискованной. Но… какой же русский не любит быстрой езды!
– Идет.
Он переоделся прямо при ней: после сидения на полу и объятий, пусть даже и киношных, ему казалось, что он с ней знаком очень давно и близко.
– Есть листок бумаги?
– Зачем? – удивилась она.
– Ну… ты же будешь плакать над моим трупом и читать предсмертную записку?
– А, ну да… Пойдем. В это надо играть не здесь.
Они прошли через гостиную, спустились по маленькой боковой лестнице на цокольный этаж, прошли по коридору, и она отворила дверь.
Это был точный макет старого дома Гордея, с паутиной, пылью, детской кроваткой, старым чайником на полу и даже шевелящимися листьями в окне с покосившейся рамой. Андрея слегка передернуло от ощущения дежавю.
– Потрясающе.
– Папа специально нашел тех художников, которые делали эти декорации. Это точная копия, можешь не сомневаться.
– А… зачем тебе это?
– Я люблю здесь сидеть.
– Momento more?
– Что-то вроде того… Понимаешь, когда мне становится очень больно, мне лучше думать, что тебя нет в живых, и поэтому ты не со мной. Чем что ты не со мной, потому что ты с другой… Ну, пиши свою записку.
С этими словами Фиби вышла за дверь. И тут его пронзила догадка:
Она что, задумала меня убить? По принципу «если не мне, то и никому». И ведь как остроумно: никто не знает, где я, связь заблокирована… Вот дятел!
Холодный пот струйкой пробежал по позвоночнику. Дашков осторожно взял пистолет и проверил патроны.
Холостые. Дважды дятел.
Закончив писать, он сел на пол. Вошла Фиби. Он тут же встал.
Сцена началась. Вот она схватила со стола пистолет и приставила к своему виску…
Он дернулся так же как в фильме, чтобы отнять оружие, защитить ее… Потом отстранился, сел на пол.
– Ты лгал! Все было ложью! – Фиби воспроизводила голос Арины в точности до мельчайших интонаций. – Те слова, что ты говорил мне… те руки, что касались меня, когда ты был со мной… те глаза, тот голос… все было ложью?..
