Впрочем, мужчины всегда смотрели на нее, еще до того, как Эйвери появился на горизонте.
Кроме того, она и сама небезгрешна. На какое-то мгновение у нее замерло сердце, на каком-то молниеносном витке планеты она взглянула на Дэвида и почувствовала… почувствовала…
– Стефани?
Она подняла голову. Дэвид напряженно смотрел на нее потемневшими глазами.
– А что, если нам начать сначала?
Он протянул руку. Стефани замялась. Потом, очень медленно и осторожно, подняла руку с колен и положила на его ладонь.
– Решено, – мягко сказал он.
Его пальцы сжали ее руку. Они были теплыми, сильными и огрубелыми. Это удивило ее. Несмотря на то что, по его словам, он приехал с западного побережья, несмотря на его ковбойские сапоги, хвостик и невероятный разворот плеч, все в нем говорило о богатстве и могуществе. Руки подобных мужчин не носят следов тяжелой работы.
Он смотрел ей прямо в глаза. Просто впился взглядом.
– Вы очень красивая женщина, Стефани.
– Мистер Чэмберс…
– Мне казалось, что мы уже договорились называть друг друга по имени.
– Дэвид… – Стефани провела кончиком языка по губам. Она видела, как он проследил за этим движением взглядом, и ощутила, что крошечное пламя, вспыхнувшее за несколько часов до этого, снова разгорелось. Она чувствовала кожей опасность. – Дэвид, – снова сказала она, – я думаю… я думаю… это, конечно, прекрасно, что мы заключили мир, но…
– … но мы должны быть еще и честными.
– Я и говорю честно. Я не хочу…
– Нет. Вы хотите. – Его голос стал резким. Хриплым. От этого дрожащее пламя у нее в груди разгорелось еще сильнее. – Мы оба хотим.
– Нет!
Он почувствовал, что напряжение неожиданно передалось от ее пальцев к его пальцам. «Не будь дураком, – жестко одернул себя Дэвид. – Времени предостаточно. Чем больше его пройдет с момента первого сексуального импульса до постели, тем сладостнее будет наслаждение». Он достаточно прожил на свете, чтобы понимать это.
Но не смог сдержать себя. Не с этой женщиной. Она нужна ему сейчас. Прямо сейчас. Он жаждал ощутить ее наготу руками и губами, увидеть ее глаза, повлажневшие от желания, навалиться на нее, овладеть ею.
– Идемте, – сказал он поспешно. – У меня машина на улице. Мы найдем какой-нибудь отель.
– Негодяй! – Она вырвала свою руку. – Неужели именно об этом шла речь все последние несколько минут?
– Нет, – возразил Дэвид, пытаясь убедить скорее себя, чем ее.
Он будто стоял на краю пропасти, и достаточно легкого порыва ветра, чтобы рухнуть в бездну. Он и прежде встречал женщин и испытывал к ним влечение, но не такое, как сейчас. Неистовое, нестерпимое, заставляющее за быть обо всем на свете.
– Стефани…
– Я вам не Стефани! – Она отодвинула свой стул. Ее лицо пылало. – Вы напрасно тратили время, мистер Чэмберс. Я прекрасно понимаю, какую игру вы ведете.
– Но это вовсе не игра! Я хочу вас! А вы хотите меня. Потому так и злитесь! Разве я не прав? Вы чувствуете то же, что и я, но боитесь в этом признаться.
– Я ничего не боюсь, мистер Чэмберс, особенно таких мужчин, как вы.
Это была ложь. Она явно напугана. Он видел это по ее глазам, по лихорадочному румянцу.
– Мне известен такой тип мужчин, как вы, сэр. Когда вы видите привлекательную женщину, у вас сразу возникают грязные мысли.
– Что? – спросил он с недоверчивой улыбкой.
– А что касается того, чего хочу я… вы себе льстите. Вы нужны мне в постели не более, чем ядовитая змея. К чему мне это? Разве здравомыслящая женщина захочет подчиняться такому… э…
– Привет, ребята. Ну, как вы? – Над ними со счастливой улыбкой возвышалась Энни Купер.
– Энни, – сказал Дэвид и откашлялся. – Привет.
– Мне не хотелось вам мешать, – сказала Энни, все еще улыбаясь. – Вы так увлечены беседой.
Стефани взглянула на Дэвида, потом на Энни.
– О да. Да, мы были увлечены. – Она широко улыбнулась. – Чудесная свадьба, Энни. Правда, чудесная.
Энни выдвинула стул и села.
– Итак, – лукаво спросила она, – я правильно вычислила, не так ли?
– Правильно вычислила?
– Насчет вас, – усмехнулась Энни. – Доун и я планировали, как рассадить гостей, и Доун сказала мне: «Мам, после Ники самым красивым мужчиной на свадьбе будет дядя Дэвид». А я ответила: «Не считая тебя, моя роскошная, слишком юная, чтобы быть невестой, доченька, самой красивой женщиной на свадьбе будет твоя любовь, Стефани».
– Энни, – сказал Дэвид, – послушай…
– Так что мы, не утруждая себя сомнениями… посадили вас за один стол. – Энни улыбнулась. – Разве не мудро, осмелюсь я спросить?
– Нет, – ответила Стефани. – То есть…
Энни засмеялась.
– Успокойтесь оба. Мы не ждем, чтобы вы объявили о своей помолвке или о чем-то подобном. Во всяком случае, не сегодня… Господи, Стеф. Я вогнала тебя в краску. А Дэвид… если бы можно было убить взглядом, я бы уже лежала на полу. – Она нахмурилась. – Только не говорите, что мы попали пальцем в небо… Разве вы плохо провели время? Неужели наш план не удался?
– Мы замечательно проводим время, – поспешно ответила Стефани. – Ведь так… Дэвид?
Дэвид натянуто улыбнулся и отодвинул свой стул.
– Более чем замечательно, – сказал он. – Вы меня извините, если я отойду на минуту? Мне необходимо выпить. Дамы, вам принести что-нибудь?
– Спасибо, мне ничего, – сказала Энни, – я уже больше не могу.
– Белого вина, – сказала Стефани, потому что Энни вопросительно смотрела на нее.
Дэвид кивнул.
– Сейчас вернусь.
«Черт, – хмуро думал он, направляясь в другой конец зала, – черт! Какого черта он так глупо вел себя со Стефани Уиллингхэм! Либо он неправильно ее понял и она им не заинтересовалась, либо ей нравится играть в такие игры. Но, как бы там ни было, ему-то какое до этого дело? Мир полон красивых женщин, и найти такую, которая бы проявила к нему интерес, не составляет никакого труда. Ведь он им нравится, каким бы он ни был. Дело в самой Стефани. Это лед. А может быть, пламень. Это ненормально. Женщина не может быть одновременно и пылкой, и холодной. Не может одну минуту смотреть на мужчину так, словно мечтает оказаться в его объятиях, а в следующую – словно жаждет ударить его».
Инстинкт подсказывал Дэвиду, что она на самом деле не такая.
Ему надо пройти мимо бара, выйти на улицу, добраться до аэропорта и улететь обратно в округ Колумбия…
