Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Третий – обычного телосложения и роста, лицо незапоминающееся. Взгляд не задевал других, и в целом внешность у него «серая», то есть совершенно обычная. Возможно, он тоже был в команде пленников, которых вместе с Андреем перегнали за океан, но эту физиономию Ливадов не помнил и будет называть его Серым.
Впрочем, не важно, кто вместе с ним в палате; главное, что не проявляют агрессию. Только латинос немного подозрителен – Андрею никогда не нравились люди с бегающим взглядом. Того и жди от них подлости… Да пофиг и на этого и на остальных: не быкуют, и ладно, можно немного расслабиться.
Но все-таки зачем он и эти трое здесь, в больничной палате? Андрей был уверен, что заводили в операционную не просто так, и отрубился он там очень вовремя, а перед этим получил несколько уколов. Скорее всего, это были прививки от местных болезней, но не только прививки. Один из уколов отключил его перед… Перед чем? Что с ним делали? Ливадов провел рукой по макушке и замер: пальцы вдруг почувствовали едва заметный шрам. Раньше его не было!
Андрей опустил руку, не подавая виду, что обнаружил что-то необычное. Он не знал этих троих перед собой, и хотя они, скорее всего, такие же, как он, неудачники-невольники и объекты чужого операционного вмешательства, но Ливадов не доверял никому.
Блин! Ведь что-то вживили! Ему и этим троим…
– Хай! – в третий раз произнес чернокожий.
Хай? Хай… Андрей вспомнил, что значит это слово по-английски.
– Привет. – Ливадов тоже взмахнул рукой и заметил черный пластиковый ремешок на правом запястье. Без застежки, полоска эластичного прорезиненного пластика. Если не разрезать или не порвать, снять не получится. С внутренней стороны руки на ремешке мигал чуть заметный зеленый светодиод.
Нацепили-таки. Нет сомнения, что это аналог маячка, который был на Андрее в городке при нефтекомплексе. Насколько он крепкий? Сейчас, конечно, не стоит проверять его на прочность при посторонних, да и скрытые камеры наблюдения тоже должны быть. Но в любом случае новый маячок его не порадовал. Не исключено, что он тоже умеет бить по нервным окончаниям, как ошейник Рамиреса… Андрей мысленно выругался: его бывший хозяин ничуть не стеснялся пытать раба жуткой болью, которую генерировал нацепленный на того ошейник.
Ливадов покосился на «сокамерников»: у них такие же черные ремешки на правой руке. Негр и двое других переглянулись. Чернокожий снова заговорил, он кивал Андрею и указывал пальцем то на Крысеныша, то на Серого, однако Ливадов лишь пожимал плечами. Латинос почему-то начал хмуриться, это заметил говорливый негр и доселе молчавший белый. Они рассмеялись, а Крысеныш огрызнулся и, спрыгнув с койки, направился к двери, которая неожиданно распахнулась.
Латинос отскочил к своей кровати, а в палату вошли два санитара и военный – тоже, наверное, морпех, раз Ливадову «повезло» оказаться на их базе. Андрей не знал точно, в каком тот звании, он не разбирался в неизвестных для него лычках на погонах серо-зеленого кителя, но, скорее всего, вошедший в палату морпех – сержант, ведь едва оглядев четверку в пижамах, он разразился гавкающим криком, как заправский сержант из фильмов про американскую армию. Поэтому и будет для Ливадова сержантом. Кем же еще?
Негр, Крысеныш и Серый подскочили в один миг и вытянулись в стойку. Когда их так надрессировали? Андрей тоже поспешил слезть с кровати и, замерев, уставился на гавкающего сержанта. Ливадов безнадежно опоздал, трое его «сокамерников» оказались заметно шустрее. Морпех вплотную сблизился с Андреем и разразился яростным ором.
Чуть не носами касаются! Морпех кричал, брызгал слюной и краснел от натуги. Он лаял взбешенной собакой, а Ливадов сделал морду кирпичом и мысленно был не здесь. Умеешь такое, если хоть сколько-то отслужил, да только вот слюни… Вмазать бы по морде сержанту, но за ним маячат два лба-санитара, и Андрей нутром чуял, что у них уже чешутся кулаки. Нужно терпеть, не в положении Ливадова артачиться, да и санитары могут отделать его не только кулаками. Не исключено, что вживленная в его башку хреновина всадит болью прямо в мозг.
Сержант набрал в легкие побольше воздуха, чтоб разродиться новой порцией уничижительного крика, однако вдруг замолк. Только шумно выдохнул, не сводя с Ливадова взгляда, и отступил на три шага. Морпех перевел взор на негра, латиноса и белого, оценивающе осмотрел их и что-то гавкнул, а три человека повернулись к сержанту спиной.
Теперь сержант изучал взглядом затылки троих в белых пижамах. Заметив, что морпех покосился на Андрея и уже начал краснеть от злости, что вновь наполняла его, Ливадов догадался, что ему тоже следует развернуться, демонстрируя шрам на голове. Андрей повернулся лицом к кровати и услышал, что сержант подошел к нему. Через несколько секунд морпех вернулся к двери и двум «немым» санитарам и снова что-то прогавкал.
Андрей почувствовал, что сержант приказал развернуться обратно. Крутанувшись на пятках, увидел, что негр, Крысеныш и Серый тоже поворачиваются к сержанту. Значит, на этот раз он не ошибся и правильно понял, что от него требуется.
Сержант успокоился, безмолвно с непроницаемым лицом посмотрел на него, потом на других – и заговорил. Ровным голосом, что-то втолковывая четверым в пижамах. Вскинув левую руку, морпех указал на часы с металлическим браслетом. Оглянувшись, сержант убедился, что санитары тоже показывают на свои часы. Но часы ли у них?
Гады… Андрей не сомневался, что это вовсе не часы, а устройства для управления ремешками пленников… Он скривился от боли и невольно схватился за правую руку, которую обожгло огнем – всего на миг, только этого достаточно, чтобы уяснить урок. Черный пластиковый ремешок работает как надо, и боль может доставить невыносимую.
Сержант продолжал говорить нравоучительным тоном. Ливадов мрачно исподлобья смотрел на него, остальные кивали. Морпех рявкнул что-то и вышел из палаты. Санитары произнесли несколько коротких фраз, один из них тоже вышел в коридор, а другой кивнул Ливадову, чтобы тот пошевеливался. Трое «сокамерников» Андрея уже выходили из палаты.
Негр, Крысеныш и Серый встали вдоль стены коридора слева от распахнутой двери. Андрей шагнул к ним, но окрик сержанта, а затем его палец указали, чтобы становился по другую сторону от входа в палату. Санитар и сержант увели трех сотоварищей Андрея влево по коридору, другой санитар жестами показал идти в противоположном направлении.
Что бы это значило? Андрею очень не понравилось, что его отделили от остальных. Он двигался впереди, а сзади в трех шагах ступал санитар. Ливадов не оглядывался, нервы сжались в стальную пружину, готовую распрямиться при малейшей угрозе для его жизни.
Ни черта не ясно, что еще уготовано Андрею, поэтому он не ожидал от ближайшего будущего ничего хорошего. Если потребуется, он первым делом вырубит санитара. Тот здоровый, как горилла, но не факт, что проворен. Ливадов надеялся, что успеет нанести удар в шею, который надолго вырубит его надзирателя – может, и навсегда…
– Понял! Да понял я! – воскликнул Ливадов, потому что руку снова обожгло, и первой мыслью было, что санитар каким-то образом прочувствовал настрой Андрея. Но тогда боль не продлилась бы меньше мгновения, она была бы острей. Ливадов оглянулся и обнаружил, что санитар отстал на несколько метров. Он довольно ухмылялся, стуча пальцами по стальному браслету, и ему определенно нравилось, что напомнил о себе через ремешок на руке пленника. Напомнил он болью. Сука…
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
