Рухнул вниз, скользя по стене, собирая развешанное холодное оружие и щит с гербом Юсуповых-Штейнберг. Щитом этим, кстати и укрылся — сверху, еще шире пробивая дырку в перекрытиях этажа, рухнул сияющий молот, сотканный из белесого живого огня.
— Да что за… — только и выкрикнул я, вновь оказавшись среди сияющего и обжигающего света. Слезала прожигаемая до костей кожа, пропало зрение, а истошный вопль так и остался в сожженном горле. И утих вместе с выдохом, когда я вновь осознал себя стоящим в кабинете Анны Николаевны, глядящим в пустые белесые глаза ее озаренной сестры.
— Ты уверен, что в следующий раз не умрешь по-настоящему? — ровным голосом произнесла она, легко пожав плечами. — Ты же знаешь, что нужно делать, — после короткой паузы пугающе безэмоционально улыбнулась озаренная.
Я действительно знал. И уже инстинктом, тем самым глубинным разумом предков понял, что живу в растянутом во времени моменте смерти. Озаренная сейчас как крутящий пластинку диджей может раз за разом возвращать время к этому моменту, закольцевав событие в ленту Мебиуса.
Для того, чтобы вырваться из этого круга, у меня была очевидная возможность — потянуться к Тьме. К силе, противоположной Свету, и от этого максимально сейчас действенной. Но тем же самым инстинктом и глубинным разумом, памятью ДНК, я понимал, что этого делать нельзя ни в коем случае.
Нет, не только инстинкт и глубинный разум — меня практически незаметно удерживало от этого касание ангела-хранителя. Незаметное и неощутимое — если бы я сейчас не стоял на самом пороге смерти, с обострившимися до предела чувствами, я бы его и не ощутил.
Вдруг загремели выстрелы, взвились в воздух золотистые гильзы — Власов выпустил весь магазин своего автоматического пистолета одной очередью. Конечно, безо всякого эффекта — небрежно поднятая рука, и все восемнадцать пуль остановились, сплющиваясь о невидимую стену щита. Остановившая в полете пути Елена Николаевна посмотрела на меня, и вдруг фирменным жестом рода вопросительно подняла левую бровь. Так делали и Анна Николаевна, и Анастасия — но у них этот жест выходил естественным. На лице же потерявший человеческой обличье озаренной подобное выглядело страшно. Страшнее, чем все вместе взятые фильмы ужасов, созданные мировой культурой.
— Охлади свое траханье, углепластик, — неожиданно даже для самого себя ответил я одаренной.
От этого озвученного вслух, древнего как шерсть якутского мамонта мема из игры ГТА из другого, моего мира, по-моему, удивилась даже сама местная кора мироздания.
Вновь синхронный бросок огненной стрелы и кукри, снова мелькание падающего балдахина в спальне Анны Николаевны и очередное падение вниз, в «Красный» обеденный зал. Только в этот раз в падении за щит Юсуповых-Штейнберг я не хватался. Но падающий сверху напитанный сиянием молот рухнул неотвратимо и, по-моему, даже быстрее чем в прошлый раз.
Опять меня обожгло всесжигающим светом, начала плавиться и лопаться пузырящаяся от ожогов кожа, и рванулся из груди крик боли. Но вырвался он только тогда, когда я возник в алтарном зале и врезался в камень алтаря, рухнув в резервуар с чистой энергией.
Когда Елена свет Николаевна обрушила на меня сияющий светом молот, я в падении — за миг перед ударом, успел метнуть кукри. Только перемещался этим броском не в пространстве короткой телепортации, а потянулся к маяку алтаря.
Блаженство избавления от боли было настолько сильным, что я едва не лишился сознания. И на этом моменте потерял целый миг, с трудом взяв себя в руки, понимая, что прошел по самому краю. Выскочив из резервуара, я встряхнулся, приводя мысли и чувства в порядок, но даже так не в силах избавиться от состояния кратковременного, но самого настоящего счастья.
Выжил. И выбрался из одной ловушки.
— Не в этот раз, — даже произнес я от избытка чувств.
Отсрочил неизбежное я, впрочем, совсем ненадолго. И сейчас, чувствуя как уходят ценные мгновения, лихорадочно думал, что делать. Что делать, если не получится убежать снова.
Вариант первый — дать себя убить. Вот так просто. Дать себя убить и уйти в Изнанку. Вот только я не знаю, смогу ли возродиться после сжигающей все вокруг себя силы Света — для меня, как одержимого, она может быть истинно смертельна.
Вариант второй — вернуться в начало событий, и самому себя убить. Пистолет в руке Власова — отличный вариант, главное успеть. И оказавшись с Изнанке, я смогу подождать сколь угодно времени и после возродиться у алтаря рода. Который — тут же мелькнула мысль, может взять под долговременный контроль озаренная.
И вариант третий — попробовать убить противницу с помощью моих способностей.
Но этот вариант я отбросил сразу, на интуитивном уровне. Использовать Тьму против озаренной я не собирался ни в коем случае. Мои эти мысли были, или внушенные определенно находящимся сейчас совсем рядом Елизаветой, ангелом-хранителем, я не знаю. Но даже если эти мысли в моей голове вложены чужой волей, я не могу допустить, чтобы все, кто умерли сегодня ночью на плато в Инферно, погибли зря.
Даже если у меня получится убить озаренную, это станет лишь прелюдией — не зря псы инквизиции сидят на расстоянии семи минут подлетного времени. Они здесь за тем, чтобы остановить прорыв демонов. Свершившийся по вине, как предполагаю скажет официальная версия, увлекшихся освоением темных искусств одержимых.
Прорыва демонов нет, но Тьму инквизиторам получить нужно. Если я сейчас попробую использовать свое умение в темных искусствах, то для того, чтобы на равных противостоять озаренной, мне нужно будет шагнуть далеко за предел своих возможностей.
И даже если я смогу после этого сохранить не только разум, но и человечность, для того чтобы ее разобрать, мне придется устроить тут филиал ада. Здесь в любом случае, при любом исходе нашего поединка окажется просто море Тьмы, чистой и первозданной. Которая оставит слишком «громкие» следы — это не пара клинков Тьмы, которыми я оперативно делал двери в стенах небоскреба Некромикона, когда мы принесли туда праздник вместе с Валерой.
И эти следы, я уверен, будут не просто замечены, а тщательно задокументированы еще до того, как в дело сможет вмешаться Николаев, который сейчас находится на стадионе «Санкт-Петербург» в Санкт-Петербурге, где проходит финальный матч турнира на приз принца Ольденбургского. Если Николаев вообще имеет намерение в происходящее вмешаться.
Прорыва демонов здесь сегодня не случилось, и именно поэтому в дело вступила озаренная Елена Николаевна. Которая либо меня убьет — сделав со стороны Люцифера то, что не удалось совсем недавно Баалу, либо вынудит использовать против себя силу Тьмы.
Этот вариант я отмел, но понимал, что без использования темных искусств против озаренной мне будет определенно кисло. Поэтому, приняв решение, погрузил руки в алтарь рода и потянул в себя стихийную силу.
Возможности одаренных ограничены размером Источника — именно поэтому у Анастасии на спине татуировка с живым драконов, в которую она может закачивать силу дополнительно. И именно поэтому я думал сейчас, что черпну из хранилища алтаря совсем немного. Немного, но хоть что-то — победа иногда слагается из мелочей. Но как оказалось, объем моего Источника уже превышал все мыслимые значения — резервуар алтаря просто осушился, а вся накопленная в нем энергия оказалась у меня.
