Книга Убийство в Пражском экспрессе - Иван Любенко

Пятидесятилетний Милош Яновиц богатырём не был, но и карликом не выглядел. Среднего роста, с почти кайзеровскими усами (разве что не так сильно закрученными, как у Вильгельма II), в галстуке и костюме тройке со слегка наметившимся животом, котелке и плаще производил весьма приятное первое впечатление. Дальше всё зависело от обстоятельств. К примеру, слабая половина человечества ему всегда симпатизировала — особенно сорокалетние вдовы, а сильная — разные там Лукаши, Томаши и Зденеки — его побаивались. Кто же знает, куда может завести «дружба» с полицейским инспектором? Хорошо если не в Пльзенской тюремный острог, а в ближайшую пивную. Кстати, в «Трёх дикарях» — любимом своём заведении — он мог легко опрокинуть за вечер пять кварт пива и выкурить две трубки.

Но сегодня с самого утра господин Яновиц был в неважном расположении духа. Он ходил по кабинету, сосал погасшую трубку и размышлял о бренности человеческого бытия. А всё из-за этих двух трупов, что были обнаружены вчера в вагоне № 15 экспресса «Прага — Оломоуц», прибывшего на пражский вокзал. Сложность в расследовании заключалась в том, что трудно было предположить, что же на самом деле произошло в пятом купе. Отсутствовала очевидная картина происшествия. «Тот бедолага ничем не выделялся, — грустно размышлял инспектор. — Как все. Небольшие аккуратные усики. На вид ему не больше сорока. Рост сто семьдесят пять сантиметров. Глаза карие, волосы чёрные с лёгкой сединой на висках. Одет в тёмно-синий костюм, белую рубашку, тёмно-синий галстук. Чёрные туфли. В карманах лежала черепаховая расчёска с отломанным концом, билеты на поезд до Праги, коробка спичек, немецкие сигареты, носовой платок, конверт с неотправленным письмом короткого и вполне невинного содержания. Паспорт на некоего пана Йозефа Врабеца. Жил в Праге на съёмной квартире в доходном доме. Проверили — никаких зацепок. Как в дактилоскопической, так и в антропометрической картотеке на него тоже ничего не нашлось. На пальцах не имелось даже следа от обручального кольца, поэтому надеяться, что его будет искать супруга и заявит в полицию — пустое дело. Был у него на безымянном пальце правой руки только золотой перстень. Покойный служил коммивояжёром фабрики «Франтишека Прохазки», недавнего поставщика императорского двора, занимавшейся производством мыла, духов и другой парфюмерии. Такие донжуаны знают, как найти подход к любой красавице и вскружить ей голову… А дамочка тоже хороша! В прямом и переносном смысле. Очаровательна, хотя и труп. Блондинка. Голубые глаза. Двадцать семь лет. Божена Плечка. Такие сводят нашего брата с ума. Живёт в Праге. Замужем. Но кем она приходилась этому мёртвому хлыщу? Скорее всего — любовница. А, может, они просто попутчики?.. Ничего нельзя исключать. Самое неприятное впереди: придётся телефонировать этому пану Плечке и сообщить о смерти жены. А почему я? Почему не следователь Мейзлик?» — здраво рассудил Яновиц, и в этот момент раздался стук в дверь. Она приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась очкатая, почти безусая, слегка длинноносая физиономия этого самого Мейзлика.

— Господин инспектор, я договорился, нам дадут автомобиль. Не хотите ли составить мне компанию и навестить нашего прозектора? Только что звонил ему. Он ждёт. Я был бы вам очень признателен, если бы мы поехали вместе. Вы человек опытный…

— Да, дорогой Лукаш. Едем, — с удовольствием откликнулся на лесть сыщик.

Полицейский снял с вешалки серый плащ, накинул его на руку и поспешил вслед за следователем.

Уже через полчаса инспектор Яновиц и следователь Мейзлик стучали в дверь кабинета доктора Гольдберга, который находился по соседству с анатомическим отделением местной больницы.

— Входите! — откликнулся прозектор, убрал перо и поднялся из-за стола. — Быстро вы, панове. Слава Богу, успел провести вскрытие. Вывод простой: и дама, и её спутник отравлены цианидом. Вернее сказать, их просто напичкали ядом. Признаться, никогда такого не приходилось встречать. Полные желудки отравы. Сложилось ощущение, что они пили смертельный напиток коньячными рюмками.

— Вы думаете, что злоумышленник раздавал цианид ложками, точно, сахар? — усмехнулся инспектор. — То, что они отравлены, я понял сразу, когда увидел вокруг их губ засохшую пену. Но и тогда, и сейчас меня смущает одно обстоятельство: как они приняли яд? Ведь его прежде надо было куда-то подмешать?

— Совершенно верно. К тому же, цианид не действует моментально, — в свою очередь усомнился следователь.

— Вот именно, — кивнул инспектор, — почему никто из них не вышел из купе? Не попросил помощи?

— Всё зависит от дозы. Если доза большая, то жертва теряет сознание и минут через десять-пятнадцать умирает. А если это два самоубийства? Такой вариант вы не рассматривали? — доктор сощурил правый глаз, точно прицеливаясь из ружья.

— Это версия не стоит и ломанного геллера! — воскликнул инспектор. — Они оба молоды, красивы и вдруг — на тебе! — решили отплыть в царство мёртвых! Не кажется ли вам это странным?