Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
– Ого, – сказала Саша.
Площадка первого этажа была широкой, полутемной, облицованной узорчатой кафельной плиткой. В стороны убегали два длинных тамбура, заканчивающиеся квартирными дверями. Всего по две квартиры на этаже.
Лампочка в зарешеченном плафоне контрастировала со старомодным убранством потолка: пышные филенки, лепной карниз, искусственные гроздья винограда по углам. Фигурные балясины обвивали лозы.
Алексины поднялись по двухмаршевому лестничному шлюзу на следующий этаж. Мама зазвенела ключами. Их новая квартира находилась в тупике тамбура справа. Железная дверь, а над ней – пустой проем, оконце, оставшееся, видимо, от прежних дверей с полукруглой верхушкой. Впрочем, забраться в него могла бы лишь кошка-верхолаз.
«Дверка для животных наоборот», – отметила Саша, шагая за родителями.
Она подумала обо всех тех людях, что жили тут до нее, сотнях теней, проходивших через тамбур. О гробах, которые выносили родственники из квартиры…
Мама поправила ногой резиновый коврик, щелкнула замком.
– Добро пожаловать, – сказала она.
Коридор мог бы считаться дополнительной комнатой, таким широким он был. Первая дверь вела в огромную ванную, совмещенную с туалетом, вторая – в чулан. Впереди находилась кухня, светлая и уютная. Все это бросалось в глаза частями, фрагментами: побеленный потолок где-то в поднебесье, потертый паркет на полу, обои в чайных плесках. Газовая печь была старой, с пожелтевшим и жирным экраном духовки. Стол, стулья, ящики над печью достались от прежних жильцов, зато холодильник – их, из дома дяди Альберта. Мама всунула штепсель в розетку, холодильник, как давний друг, приветливо заурчал; соскучился по электричеству. Два месяца мебель и техника Алексиных хранились в папином гараже.
– Впечатляет, да?
Мама посторонилась, позволила дочери пойти по коридору налево. Паркет поскрипывал. Здесь можно было рассекать на велике, если бы не высокие пороги межкомнатных дверей. Вот и ее велосипед, прикорнул в коридоре.
Гостиную захламляли нераспакованные свертки, пакеты, узелки. Стояла под пленкой полиэтилена мамина софа, привыкала к новому месту. Зеркало трюмо отражало новую для него обстановку.
– У нас есть балкон! – радостно сообщила мама, открывая дверь в облупившихся чешуйках краски. Ветер притащил в квартиру запах тины и полевых цветов.
– Завтра съездим в магазин и выберем обои, – предупредительно сказала мама; Саша смотрела на вздувшиеся ромбики, на темные пятна у плинтусов, последствия потопа.
Щиколотки охлаждал сквозняк. Попискивали плохо пригнанные доски.
– А кто тут жил раньше? – спросила Саша.
– Какая-то старушка, – пожала плечами мама.
Саша оглянулась на дверной проем, за которым угадывалось изножье ее кровати. И улыбнулась невольно.
– Заходи, – подбодрил папа.
Что же, эта спальня была больше ее прежней в два раза, из-за чего кровать казалась детской. На обоях, вылинявшие, едва различимые, закручивались спиралями виноградные усики. Из стены проклевывались головки дюбелей. Когда-то они придерживали полки или картины.
Родители ждали ее реакции. Она еще полминуты изучала пыльную дешевую люстру, окно в дубовой раме. Батарею, нуждающуюся в малярной кисти. За стеклом зеленела степь.
– Мне нравится, – произнесла Саша наконец. – Очень нравится.
Мама заулыбалась, будто у нее груз с плеч упал.
– Ну, – сказал папа, – свет, водопровод, все работает. Осталось подключить телевизор. Где он у нас?
«Искупает вину, – подумала Саша, – за то, что полюбил другую. За то, что меня воспитывал посторонний мужчина».
Папа ушел в гостиную, а Саша обняла маму. В квартире, которую они научатся считать своей, обустроят, пометят. Белая полоса, череда счастливых дней, месяцев, лет.
Мама сглотнула слезы, чмокнула в макушку:
– Ох, доченька.
– Все будет хорошо, мам.
Телевизор гаркнул дружным хохотом юмористической передачи, резкий звук всполошил рассевшихся на карнизе голубей.
– Сможете смотреть Малахова.
– Спасибо, Вадик. – Мама потянулась к отцу, замешкалась и неловко похлопала его по руке. – Спасибо тебе.
Сашину сестру звали Кристина. Папа говорил, что у них глаза одинакового оттенка, васильковые, с вкраплениями лазури. Кристине было пять лет, очаровательная курносая малышка. Иногда они вместе ходили в кафе: папа и его разновозрастные дочери. Саша показывала Кристине фокусы, которым ее научил отчим. Кристина называла старшую сестру «Шашкой».
Реальная жизнь мало походила на слезливую мелодраму. В сериале разведенные родители не находили бы общего языка, новая пассия ненавидела экс-супругу героя, сводные сестры соперничали бы.
Но папина жена была прекрасным человеком, их дочь – чудесным ребенком, и никто никому не желал зла.
Лишь ведьма материализовалась из сериалов. Или из фильма ужасов про Средневековье.
Мама провожала отца, а Саша повторно прогулялась по квартире. Простор сбивал с толку. Неужели они приобрели за бесценок эти апартаменты? Она расправила руки, как крылья, но кончики пальцев не дотрагивались до коридорных стен. В прихожей дяди Альберта сложно было разминуться двум людям.
Квартира была тенистой, хоть снаружи и не росли деревья. Оказывается, кирпич имел свои преимущества. Отмыть, отдраить, смести паутину из углов. Мамин отпуск продлится неделю – успеют навести лоск.
– Ай, черт!
– Ма, ты в порядке?
– Ага. – Мама потерла ступню. – Споткнулась. Кто делает такие высокие пороги?
– Архитекторы пятнадцатого века.
– Надо быть осторожнее ночью. Приспичит в туалет, можно шею свернуть.
Саша хлопнула по выключателю, голая лампочка осветила каморку между ванной и кухней. Отслоившиеся обои были пятнистыми от гнили, воняло затхлостью. На бетонном полу сгрудились коробки из размокшего картона, приникла к стене стремянка.
– Это не наше?
– Нет. Видать, родне старушки, что тут жила, не пригодилось. Выкинем позже.
Саша прикрыла дверь в чулан.
Им повезло, что Гильдеревы не претендовали на начинку дома. Не дрались за телевизор, не пытались отнимать кровати. Из старой жизни перекочевали вещи, будто уцелевшие после кораблекрушения.
При переезде Гильдерева стояла над душой и наблюдала цербером, как Алексины выносят нажитое добро. Саша передразнила, выпучила глаза. Ведьма посерела от гнева.
Золотистая турка дяди Альберта… какой кофе он готовил! Микроволновка, часики с декоративными гирьками. На подоконник встал кактус, путешествовавший с Алексиными по общагам.
– Почаевничаем?
– Давай. – Саша взобралась на стул.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
