Он поднимается по лестнице на второй этаж, откуда раздаются многочисленные голоса. Идем на звук вдоль длинного коридора. Кругом инструменты, стройматериалы, леса. Но ни одного человека. Приблизившись к помещению, откуда доносится гул, заходим внутрь.
Перед глазами предстает тривиальная картина: за круглым накрытым столом восседают человек десять мужчин в рабочих спецовках. Кто-то уплетает за обе щеки бутерброды, запивая их прозрачной жидкостью в маленьких стопках. Кто-то сидит, уткнувшись в телефон, кто-то рубится в нарды.
— Добрый день, меня зовут Воронцов Максим Викторович, я ваш новый архитектор и руководитель стройки, назначенный губернатором. Где мне найти бригадира? — вибрирующим от напряжения тоном произносит Царь, окидывая все это безобразие мечущим молнии взглядом.
Из-за стола поднимается седоволосый мужчина лет пятидесяти на вид.
— Добрый, — кивает, протягивая испачканную чем-то руку Максиму Викторовичу.
Ой, что сейчас будет, — проносится в голове шальная мысль. Мне инстинктивно хочется вжать голову в плечи или сбежать отсюда подальше, потому что вот-вот прогремит оглушительный взрыв гнева начальника.
Так и произошло. Он не кричал, не голосил. Но его вид был настолько устрашающ, что даже они — взрослые мужики, с дрожащими от волнения ногами — выстроились перед шефом в шеренгу, стыдливо опустив глаза в пол.
Говорил Максим Викторович долго и много. Он вообще очень любит это дело. Воспитывать взрослых людей. Бригадир, Михаил Потапович, по своей глупости попытался сначала возмутиться строгостью начальника, но Максим Викторович с виртуозностью аса своего дела нашел на мужчину управу.
— Михаил Потапович, подготовьте всю документацию: сметы, табель учета рабочего времени, — выходя из здания санатория, продолжает раздавать ЦУ. Михаил Потапович, семеня за шефом коротенькими ножками, только и делает, что кивает, записывая задачи в блокнот.
Все-таки, как ни крути, но умения организовать рабочий процесс в любом коллективе у Максима Викторовича не отнять.
— Необходимо определиться с жильем. Где мы можем найти гостиницу? — поднимая воротник пальто, он прячет руки в карманах, вопросительно глядя на мужчину.
— Да, сейчас мой заместитель отвезет вас, — кивает бригадир, как-то слишком подозрительно пряча взгляд от шефа. — Квартира небольшая, но все есть. У нас здесь проблемы с жильем. Свободных домов практически нет, гостиницы тоже. Ребята неместные ночуют в вагончиках, или местные к себе их пристраивают, — потирая свою лысину, оправдывается он. А у меня глаз начинает дергаться.
— Квартира? Подождите, я думала, мы будем жить в гостиничных номерах, — перевожу ошарашенный взгляд на шефа, тот хмурится, но ничего не отвечает.
— Нет, что вы, гостиницы у нас нет, — виновато улыбается Михаил Потапович. — Зато ваше жилье находится всего в нескольких минутах ходьбы отсюда.
— Да здесь вся деревня в нескольких минутах ходьбы, — не выдержав очередного удара судьбы, вздыхаю расстроенно.
— Людмила Александровна, идите в машину, — безапелляционным тоном командует шеф. Наградив его гневным взглядом, с поникшими плечами направляюсь в сторону парковки.
— Боже, и за что ты меня так наказываешь? — возвожу руки к небу. — Жизнь рушится. Сначала Дима, потом эта командировка. Два месяца в долбаной глуши, жить в одной квартире с этим несносным занудой! «Людмила Александровна, не сорите в машине! Не ешьте в кафе, подцепите сальмонеллёз!» — противным голосом копирую слова Царя. — Боже, дай мне сил выдержать этот ужас! — пнув со злостью колесо черного внедорожника шефа, рычу, сжав кулаки.
— У вас все? Можно ехать? — повернувшись с замершим от испуга сердцем, вижу стоящих в двух шагах от меня шефа и какого-то парня, лет двадцати пяти на вид. И если незнакомец смотрит на меня, улыбаясь, то во взгляде Максима Викторовича читается лишь одно: желание придушить меня. И немедленно.
Глава 5
Незнакомцем оказался заместитель бригадира, улыбчивый и немного разбитной парень по имени Федя. Он-то и проводил нас до будущего жилья.
Старое двухэтажное здание из темно-красного, местами облупившегося, кирпича встречало нас надписью над входом: «Памятник архитектуры. Дом 1870 года постройки». В моей же голове эта запись звучала именно так: «Оставь надежду всяк сюда входящий».
Ох, черт. Вы не шутите? Нам предстоит жить в памятнике? Обернувшись, с мольбой в глазах посмотрела на шефа, мысленно призывая: «Сделайте же что-нибудь! Вы ведь такой строгий, такой требовательный!».
Но Максим Викторович, сохраняя спокойное выражение лица, лишь махнул рукой в сторону здания, прося меня не задерживать процессию.
Федор, с невозмутимым видом приоткрыв входную дверь, пропускает нас вперед.
На первом этаже здания, на лестничной площадке, что-то наподобие склада: старые шкафы, столы, какие-то стремянки, доски. Чтобы добраться до лестницы, нужно переступить через весь этот беспорядок. Да уж, не убиться тут — задача почти невыполнимая, особенно если пробираться ночью при плохом освещении.
Шустро перепрыгнув через все препятствия, Федя вырывается вперед, поднимается на второй этаж. Следую за ним, вскарабкиваясь по старым скрипящим ступенькам наверх. А вот здесь начинается самое увлекательное. Стоит мне перешагнуть последнюю ступень, в нос ударяет отвратительный запах кошачьей мочи. Причем настолько концентрированный, что мне приходится зажать нос и пробираться к Федору со слезами на глазах.
— Что за вонь? — из-за спины раздается взбешённый голос Царя. Ну, слава Богу. А то я уже переживать начала, что его стоическое хладнокровие никогда не треснет, и я одна буду выглядеть городской выпендрежницей.
— А, простите, — обернувшись, виновато улыбается наш провожатый. — Здесь бабуля живет, кошатница, — указывает на одну из двух квартир, расположенных на лестничной площадке. — У нее пятнадцать или двадцать их. Мы с ней пытались бороться, но та — старый человек, ей не объяснишь, — пожимает плечами.
— Хотя бы окно откройте, тут же задохнуться можно, — возмущается Царь и, приблизившись к окну, пытается открыть его. Спустя пару секунд до меня наконец-то добирается долгожданный свежий воздух. Вдохнув его, снова прячу нос в рукав одежды, подхожу к Федору, уже стоящему у нашей квартиры.
— Извините, Максим Викторович. У нас, правда, с жильем совсем туго. Это все же лучше, чем в вагончике жить, — оправдывается Федор.
— Определенно лучше, открывайте скорей дверь, — гнусавлю из-за зажатого пальцами носа, чувствуя, что уже последние крохи терпения теряю.
Кивнув, мужчина выуживает из кармана металлический ключ размером с мою ладонь и, вставив его в замочную скважину деревянной двустворчатой двери, открывает замок. А мне почему-то смешно становится. Этот ключ напомнил мне сказку про Буратино. Надеюсь, там окажется не подвал с холстом на стене. Да и вообще, все происходящее вокруг сегодняшним днем — сплошной сюрреализм.
