— Вот и я о том же, — бросил напарник хмуро. — Алиса Дрейк, правда, еще вчера днем не была магом. Точнее, ее дар спал. И вот, получите, распишитесь.
— Но как?
— Вот это нам и предстоит выяснить, — Пьер затушил окурок об урну. — Девица — настоящий нонсенс. А если учесть красноглазого мужика, что пытался ее умыкнуть, дело приобретает весьма скверный характер. Он явно знал, что Алиса — особенная. Вопрос на миллион — чего мужик от нее хотел? Уж точно не жизни лишить.
— Иначе убил бы на месте, — согласилась Линда. — Идем, пообщаемся с несостоявшейся жертвой похищения. Может, расскажет что-то интересное.
****
Ожидания не оправдались. Алиса Дрейк клялась, что знать ничего не знает. Ни о проснувшейся магии, ни о красноглазом мужике. Она не впадала в истерику, не кричала, не требовала ее отпустить. Просто сидела в кресле обездвиженная (для блага собственного и чужого) и монотонно отвечала на вопросы. Алиса не лгала. Об этом свидетельствовали магические детекторы лжи — предметы, зачарованные ведьмаками из особой группы.
Вопросы в основном задавал Пьер. Линда внимательно разглядывала Алису, пытаясь выудить «отпечаток». Как в квартире Розы Тэмлин. Но ничего не получалось. Словно девица ее глушила. Непроизвольно, само собой.
Сильна. Ох, сильна…
Линде ничего не оставалось, как просто слушать и разглядывать красивое лицо. Породистое, запоминающееся. Было в Алисе Дрейк что-то от древних племен, что поклонялись пернатым. От племен, в память о которых многие современные города носили птичьи названия, как их Беркут. Алиса будто сошла с книжной страницы — с черно-белого рисунка. Только не в балахоне, что носили женщины в племенах, а в самой обычной одежде — джинсах и футболке. Ей достались темно-карие, немного узкие глаза, высокие скулы, точь-в-точь, как у древних поклонников ястребов и воронов.
— Что вы хотите услышать? Ложь? — спросила Алиса, тряхнув головой. Темно-каштановые пряди запрыгали по плечам. — Я не знаю, что еще вам сказать.
— Что насчет вашей семьи? — спросил Пьер. — Вы хоть что-то о них знаете?
Алиса болезненно скривилась. Неприятная для нее тема. Однозначно.
— Нет. Разве вам не полагалось изучить мою историю вдоль и поперек? — спросила она ядовито. — Я выросла в приюте. Никакой родни.
— Вы, правда, не помните себя до восьми лет?
Линда вздрогнула. «Подноготную» Алисы изучал Пьер. И об этой детали он не упоминал, когда знакомил напарницу с делом. Впрочем, то был краткий отчет. Без подробностей.
— Правда, — ответила Алиса с вызовом. — Каким бы безумием вам это ни казалось, первое, что я помню, как очнулась в осеннем лесу в одном тонком платье. Босиком! Так и бродила несколько часов, пока не вышла на шоссе, где меня и подобрали.
— Но обследование показало, что у вас не было травм. В том числе, черепно-мозговой.
— Врачи сказали, что травма у меня психологическая. Я пыталась вспомнить. Позже. Пробовала разные техники. Но ничего не вышло. Пустота. Никаких проблесков. Некоторые доктора полагали, что с моей памятью специально поработали, будто… хм… подчищали следы.
— Следы чего?
— Хотела бы я знать.
— Неужели?
— Не надо улыбаться снисходительно, — осадила Алиса Пьера. — Если б ваша жизнь началась посреди леса, да еще в возрасте, когда все остальные дети вовсю ходят в школу, вы бы тоже пытались докопаться до правды.
— Значит, вы копались. И как успехи?
— Вы глухой? Или тупой? — разъярилась девушка. — Сказала же, у меня нет ответов!
Пьер собрался, было, выдать что-то крайне недоброе, но Линда вмешалась.
— Заканчиваем с этим. На сегодня. Продолжим позже.
Напарник глянул хмуро, но подчинился. Понял, что у Линды есть план.
****
— Что ты задумала?
Линда потерла переносицу. Кажется, приближалась мигрень. Да такая, что никакой магией не возьмешь.
Они поднялись в вестибюль здания Охраны с подземного закрытого этажа, что располагался метров в тридцати под землей и стерегся, как крепость. Там нередко держали опасных подозреваемых до перевода в настоящую тюрьму. Алиса Дрейк хоть и не считалась преступницей (пока не считалась), однако ее тоже оставили «под землей», как называли сотрудники этот этаж. А куда ее девать? Не к детям же переводить, в самом деле. В обычных обстоятельствах каждый новообращенный временно изымался из семьи и помешался в интернат, где учился управлять способностями. Затем была спецшкола с поездками домой на выходные. Лишь старшеклассники имели право жить с семьей и посещать спецшколу в обычном режиме, без ночевки.
— Отпечаток снять не получается, — объяснила Линда. — Дрейк не дает пробиться. Непроизвольно ставит защиту. Можно попробовать взять эту крепость, когда девица уснет. Но это чревато. Для нее.
— Знаю, — Пьер поморщился. Он был груб с Алисой, но зла ей не желал. — Давай повременим. Сама Дрейк пока неопасна. Проблема в красноглазом парне. Но «бойцы» ведут охоту. Если ничего не выйдет, тогда рискнем.
— Хорошо, — Линда потянулась. — Ну что? В патруль?
— А куда деваться с подводной лодки? — Пьер закатил глаза. — У нас с тобой каторга, подруга. Будем отбывать…
…Поначалу показалось, что ночь пройдет без происшествий. Без серьезных происшествий. Погоня с мигалками за малолетним воришкой-магом и посещение ведьмы, натравившей на неверного супруга чертей-галюцинаций, не в счет. Линда расслабилась, проглядывала в телефоне сводку погоду на ближайшие дни и анонсы кинотеатров, когда по радио поступил новый вызов.
— Злой призрак, — оповестила диспетчер. — Это по вашей части. И место происшествия недалеко.
— Чей призрак? — спросил Пьер после тяжкого вздоха.
— Недовольного мужа. Он вернулся домой. А у супруги новая семья.
— Опять? — изумилась Линда. — Да вы издеваетесь!
— Поторопитесь, — посоветовала диспетчер. — В квартире дети…
Пьеру повторять не требовалось. Он нажал на газ и включил мигалку. Когда превышаешь скорость, лучше чтобы все вокруг заранее об этом знали. Пусть даже в городе ночь, а дороги полупустые.
Они, действительно, находились близко. Всего пять кварталов пути по прямой.
Заходя в серое мрачное здание, Линда сняла отпечаток с восьмого этажа, где находилась нужная квартира. Получилось легко, но результат озадачил. Внутри точно находилась враждебная сила. Линда ощутила и ярость, и страх, а еще боль. Не физическую. Душевную. Кто-то внутри считал, что его предали. Да так, что за это можно убить.
— Скорее, — велела она Пьеру. — Там жарко.
Пока бежали по коридору от лифта к квартире, Линда сняла еще один отпечаток. Более отчетливый, чтобы получить картинку. Она не предвещала ничего хорошего. На полу, раскинув руки, лежал мужчина. Из разбитого черепа на ковер текла кровь. Рядом плакали два мальчика и всё повторяли: «Папа… папа…». Другой мужчина — мерцающий мужчина с перекошенным от ярости лицом — завис над перепуганной насмерть женщиной. Она закрывала голову руками и умоляла призрака о пощаде.
