- Ой, и в каком же это аду, позволь спросить?! Быть богатым наследником великолепного замка, женихом самой очаровательной на свете невесты – это тяжёлая ноша, я тебя прекрасно понимаю! Намаялся поди, бедный!
Я правда не хотела, чтобы это прозвучало так… ядовито. И с какой-то невысказанной обидой. Но получилось именно так. Всё-таки опасно долго сдерживать эмоции.
О, а вот этот взгляд я прекрасно помню! Рон посмотрел на меня так, будто решал – сразу шею свернуть, или дать ещё пожить немного.
- Ты не имеешь права так говорить. Ты ничего не знаешь о том, как я жил!
- Конечно, откуда мне! Может, и узнала бы, так ведь у меня даже весточки о тебе за все эти бесконечные годы не было! Мог бы хоть раз написать мне!
- Могла бы хоть раз приехать!
- Ты сам сказал мне уезжать!!
- Но не на семь же чёртовых лет!!
Мы стояли очень близко, разделённые лишь серебристой спиной мирно щиплющей сено Вьюги, - тяжело дыша и сверля друг друга бешеными взглядами. Наверное, со стороны выглядели как злейшие враги, которые давно не виделись и теперь обдумывают изощрённые планы мести.
Пользуясь моментом, я выдернула-таки руку и принялась сердито тереть запястье другой рукой. Пытаясь стереть его прикосновение, которое даже теперь жгло невыносимо. Добиралось до самого сердца – до той самой Рин, которой я до сих пор, оказывается, была, несмотря на все старания доказать обратное и ему, и самой себе.
Развернулась и быстрым шагом направилась к выходу. Пожалуй, хватит с меня на сегодня. Рон молча смотрел мне вслед тяжёлым взглядом. Вьюга вопросительно фыркнула и, кажется, подалась за мной, но он обхватил её за шею и не пустил.
У самого выхода я затормозила, взявшись за дверцу. Несмотря ни на что, мне всё-таки не хотелось уходить… так.
- Можно… можно я буду иногда навещать её?
- В любое время дня и ночи, - буркнул Рон. – Это твоя олениха. Всегда была и всегда будет.
- Днём. Я приду днём, - поспешно ответила я.
И почему-то снова не могу уйти – стою на месте, как приклеенная, словно чего-то жду.
Рон вздохнул.
- Прости. Мне не следовало на тебя набрасываться. Ты абсолютно права – у тебя не было причин приезжать. Просто, наверное, всё это время я надеялся, что хотя бы ты отважишься на безрассудный поступок. И я действительно ничего тебе не писал. Рука не поднималась. А что я, по-твоему, должен был сказать в этих письмах? Да и по отношению к Эмбер это было бы неправильно. Кстати, Рин… Мне кажется, мы должны поговорить. Насчёт меня и Эмбер…
Но это имя по-прежнему вызывало во мне вспышку глухой боли. И я ни за что на свете не допущу, чтобы он это увидел.
- Меня это не касается! – поспешила перебить его я. – Какое дело скромной провинциалке с болот до помолвок сиятельного графа? Она скромно жила себе в глуши, именно там, где вы повелели ей быть, и занималась вышиванием! А если до неё и доходили придворные сплетни, она тут же затыкала уши, как и положено благовоспитанной юной леди!
Интересно, и где я сегодня забыла свои мозги? Ещё не успев договорить свою сумасбродную речь, поняла, что неосознанно вжимаю голову в плечи. Потому что кое-кто, кажется, начинает терять терпение, а я ещё помню, чем это чревато.
Но собирающаяся гроза почему-то так и не обрушилась мне на голову, хотя я прямо кожей чувствовала, как воздух вокруг потряхивают её разряды.
Когда после небольшой паузы Рон всё-таки ответил мне, его голос был до странности задумчив.
- Ещё кое-что не изменилось, Черепашка! Когда ты ведёшь себя так, я по-прежнему не знаю, чего мне хочется больше – открутить тебе башку или обнять.
Я споткнулась на пороге и едва не упала. В последний момент удержала равновесие и как можно скорее бросилась обратно в замок.
Потому что мне вдруг безумно, остро и сладко до боли представился именно второй вариант.
Глава 4
Насколько я помнила, Рон предпочитал вставать рано, поэтому на следующий день специально просидела в комнате почти до обеда, не высовываясь, только чтобы не пересечься с ним в коридоре. Была уверена, что это будет очень неловкая сцена.
Как мышка выскользнула наружу лишь ближе к одиннадцати, прислушиваясь к тишине за соседней дверью… Чтобы почти нос к носу столкнуться с Эдом, выходящим в длиннополом атласном халате из своей комнаты. Он сонно зевал и почёсывал лохматую белобрысую шевелюру.
- Какой приятный сюрприз, Кэт! Как спалось на новом старом месте? Слышал, вчера был какой-то переполох.
Да что ж такое, опять он пялится! Правда, положа руку на сердце, Рон тоже ещё как пялился на меня вчера – видимо, я и впрямь так изменилась за семь лет. Оставалось надеяться, что не в худшую сторону. Но взгляд Рона почему-то не так раздражал…
Возможно, дело в том, как именно смотреть. И куда. Я порадовалась, что моё бежевое домашнее платье было достаточно скромного покроя, хотя и облегало, стараниями маменьки, всё что нужно.
- Доброе утро, Эдди! Надеюсь, ты слышал последние новости. Скоро в этом коридоре станет куда оживлённее.
- А ты, я гляжу, этому рада? Эх, Кэт, Кэт – ты разбиваешь мне сердце! Неужели с такой спокойной душой отдашь меня на растерзание всем этим девицам?
Я застыла на месте, поражённая самолюбованием в его тоне.
- Как-нибудь переживу! Эд, позволь пройти – я вчера так и не поужинала толком, а сегодня ещё и завтрак проспала… Пойду на разведку, может на кухне что-то осталось. Жуть как рада, что там до сих пор хозяйничает миссис Торнвуд. Она всегда меня балует.
- Только не позволяй ей закармливать себя пирожками – не хочу, чтобы ты испортила свою прелестную фигурку!
Я не нашлась, что ответить на подобную возмутительную реплику, и поспешила поскорее ретироваться.
Уже на лестнице столкнулась с запыхавшейся Мэри.
- Мисс Кэти!.. Ох, то есть мисс Лоуэлл…
- Мэри! Мы знаем друг друга тыщу лет! Ты что… - перебила её я. Она широко улыбнулась, но улыбка тут же погасла.
- Там это… Хозяйка вас к себе вызывает. В свои покои. Это на втором этаже, я провожу, - и она смущённо отвела взгляд.
Как-то мне сразу это не понравилось. Совершенно. Но делать нечего, идти придётся.
- Что вы делали ночью на конюшне?
Такой вопрос с порога совершенно вышиб меня из колеи. Я застыла, вцепившись в складки платья.
В этой комнате я не была ещё никогда. Большая, раза в три больше чем те, что у меня и у Рона. Задёрнутые шторы бордового бархата создают полумрак. Запах роз и лекарств, шикарная белая мебель с позолотой, здоровенная кровать с балдахином, на которой на высоких подушках возлежит графиня – в чём-то белом и кружевном, мерно проводя тощей, как куриная лапка, рукой по спине маленькой кудрявой собачки.
