– Считаешь? – свет надежды вспыхнул в его глазах.
– Уверена. Слово Блау, – я подняла вверх руку, и темное облако силы окутало пальцы и родовое кольцо. Я не просто уверена, я совершенно точно знаю, о чем говорю.
Он тряхнул головой, вытащил одну из страниц, сжал рисунок и решительно отправился в заднюю комнату, где его ждал Целитель. Если я не ошибаюсь, тот, что Фей определила, как «слишком претенциозный».
Мы приготовились ждать, расположившись в мягких креслах, нам даже подали чай, который был на удивление неплох, судя по тому, что Фей налила вторую пиалу. Я лениво листала пергаментные альбомы с рисунками – на любой, самый взыскательный вкус.
Процедура раньше занимала тридцать мгновений. Сначала Целитель проводит диагностику и определяет состояние организма, уровень силы, отсутствие реакции на воздействие и краску. Потом наносит плетениями контур рисунка, и после согласований, плетутся стандартные чары – игла порхает сама, двигаясь по заданной траектории.
– Ещё чаю, леди? – помощник Целителя сделал знак слуге, но я отрицательно покачала головой. Я хотела, но не чаю. Передо мной на пергаментном листе был знак Шестнадцатого легиона – треугольник, око, распахнутые крылья, и надпись: «Зрящие Севера, стоящие на страже». Точно такую я каждый день видела в зеркале шесть зим подряд на своем плече. Точно такая, какая была у Нике, и у всех наших.
Я нежно обвела пальцами рисунок по черным линиям туши. Треугольник. Крылья.
И точно такая непременно должна быть у меня.
– Второй зал свободен?
– Да, мастер свободен.
– Прекрасно. Я хочу. Эту. Сейчас, – я помахала листом с рисунком в воздухе, и на лице помощника отчетливо проступило недоумение. Фей тихо ахнула в сторонке.
– Это… леди… это не дамский вариант, для Высоких сир у нас отдельный альбом, вот на том столике, я покажу, – заторопился он.
– Не нужно. Я решила.
– Леди… это знак легионеров, новики приходят десятками за декаду, но это не для леди… это просто знак и девиз Шестнадцатого легиона.
– Уверяю вас, я способна отличить штандарт Шестнадцатого от прочих, – ответила я сухо.
– Если вы решили, леди…
– Решила.
– Сейчас я уточню у Мастера, – короткий поклон и помощник уходит.
– Нет! – Фей-Фей решительно перегородила мне дорогу, когда я поднялась с кресла – Сир Блау не поймет…и… это не для леди! Та-ту-и-ров-ки! Сира не может себе позволить…
– Тебе сказать, сколькие леди в Столице пользуются услугами целителей, какие рисунки наиболее популярны и в каких местах их наносят?
– Мы не в Столице!
– Я решила, Фей, – я аккуратно отодвинула её в сторону.
– Мы не в Столице, мы в провинции, вдруг кто увидит, Вайю? – прошептала она немного испуганно.
– Как часто ты раздеваешься на публике? – я вздернула бровь вверх.
– Муж! – нашлась она наконец. – Тебя увидит муж и это…
Я расхохоталась. Хохотала, вытирая слезы у краешков глаз. Кому-кому, а Иссихару будет совершенно всё равно, даже если я нарисую знак Великого на лбу, его интересуют совершенно другие вещи.
– Я разберусь с мужем.
Фей-Фей уговаривала меня ещё пять мгновений, надеясь переубедить.
– Хорошо, – выдохнула она обреченно. – Хочешь? Хорошо! Выбери что-то женское, изящное, маленькое, – рисунки, которые она мне предлагала больше подошли бы самой Фей-Фей – маленькие бабочки, бутоны королевских пионов, иероглифы благополучия.
– Вот это, на левое предплечье, – я показала свиток Целителю.
– Вайю! Великий!
– Леди… это для легионеров.
– Знаю.
– Вайю! Я умоляю тебя, подумай ещё раз, – она дернула меня за рукав. – Почему штандарт Шестнадцатого? Почему?
Врать Фей-Фей не хотелось, и я ответила честно.
– Потому что Легион. Потому что там служил отец. Потому что я хочу помнить, – я приложила кулак к груди и стукнула пару раз.
– Вайю…
– Леди, прошу, если вы точно решили, – помощник целителя склонился в поклоне, приглашая следовать за ним.
Леди точно решила. Леди хочет помнить.
Хочу каждый вечер, когда я снимаю одежду, раздеваясь перед сном, когда смотрюсь в зеркало, видеть напоминание на своем плече. Чтобы помнить, о том, кто я. И для чего я здесь.
Глава 3. Мы в ответе за тех, кого…
Плечо зудело.
Мирийский ковер был мягким, с длинным ворсом, но стоять на коленях удовольствие сомнительное. Правда, это первый раз, когда я была не одна, а в хорошей компании.
Геб, виновато понурив голову, стоял справа, Фей – слева, пытаясь незаметно почесать спину о ножку стула. После татуировок всегда накладывают обезболивающие плетения, а они часто зудят.
– Всего день! – дядя хлопнул ладонью, и на столе подпрыгнула стопка свитков. – Меня не было всего один день, и что я вижу?
Луций, демонстративно отвернувшись, смотрел в окно, но я видела, как подрагивают его усы от смеха. Нас сдал Яо. Не специально. Но Гебион не смог удержаться, чтобы не похвастаться, а Яо пока не умел держать язык за зубами. Судя по виду Фей-Фей, эту ночь юному Ву лучше провести на крыше. Или в другом крыле.
– Всего один день!
Кто знал, что дядя вернется последним вечерним порталом? Церемония, прием, празднование должно было затянуться до глубокой ночи. Я думала у нас будет пара свободных дней, это же не просто какой-то Клан – это родичи! Но дядя решил иначе, и все нам испортил.
– За что, Великий? – дядя откинулся в кресле и, щелкнув замком стола, достал деревянную шкатулку, где лежали курительные палочки. – А если бы меня не было два дня? Я бы нашел руины на месте поместья?
Голова Геба свесилась ещё ниже. Свои объяснения дяде он проблеял первым. Фей отчитывалась второй, меня не спрашивали вообще, видимо во избежание.
– Леди Ву, я жду.
Наши с Гебом татуировки уже видели все – оторванные рукава свисали ровно до мирийского ковра, демонстрируя яркую свежую краску на плечах, а Фей от демонстрации отказалась.
– Сир Блау, я уже говорила, – она почти плакала, – я не могу показать. Это… это неприлично…, - она повела плечами – спина чесалась, но опять потереться о ножку стула не решилась – все смотрели прямо на неё.
Луций отчетливо хрюкнул в усы.
– Неприлично, – дядя протянул это слово, смакуя. – Если это неприлично, зачем, во имя Грани, вы сделали это? Леди Ву? Я считал, что хотя бы у вас достаточно разумности, чтобы не поддерживать…
– …эскапады, – подсказал Луций едва слышно.
– …чужие глупые выходки.
