Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
– Никак нет, ваше императорское величество!
– Нам нужно время для приведения армии и тыла в порядок, и нам не нужно, чтобы Франция вышла из войны, дабы не остаться с германцами один на один, так?
– Так точно, государь!
– В сложившихся правилах игры мы этого сделать не можем. Значит, к черту правила!
Гурко аж вздрогнул от моего внезапного восклицания. Я же продолжил рубить рукой воздух.
– К черту правила, которые ведут к поражению! Меняем правила и меняем условия игры! Не можем предотвратить катастрофу Нивеля? Давайте не допустим наступления! Сами не можем наступать из-за слабости? Найдем этому благородное обоснование! К черту условности! Народы хотят мира? Мы объявляем мирную инициативу! Предлагаем всем объявить перемирие на фронтах и сесть за стол переговоров. В качестве жеста доброй воли и в качестве первого шага мы в одностороннем порядке объявим: «Сто дней для мира». Сто дней, в ходе которых русская армия не будет предпринимать наступательных операций ни на одном из фронтов, если на нас не нападут. Мы призовем все остальные воюющие страны объявить свои «Сто дней для мира» и присоединиться к нашим усилиям по урегулированию военного конфликта за столом переговоров!
Генерал ошарашенно смотрел на меня.
– Простите, государь, но это никого не устроит. Франции нужен Эльзас и Лотарингия, Британии нужно уничтожить германскую военную машину и экономику, устранив таким образом конкурента, США слишком много уже вложили в перевооружение, и дельцы с Уолл-стрит не обрадуются такому повороту событий, а сама Германия не согласится на перемирие, поскольку это не решает ни один вопрос, из-за которых она вступила в войну, да и, как вы сами сказали, для них перемирие ведет к удушению. Австро-Венгрия же без победы вообще может рухнуть под натиском национальных революций. Так что наш призыв, как и другие призывы до этого, не приведет ни к чему и повиснет в воздухе глупой шуткой.
Я усмехнулся.
– Ну, шутка не такая уж и глупая. Подумайте сами, генерал. Да, мирные инициативы уже были и, как вы правильно сказали, просто повисли в воздухе. Мирные инициативы выдвигал мой брат Николай, но все знали о его пацифизме и не обратили внимания на пустые разговоры и благие пожелания, поскольку, как опять-таки вы правильно сказали, мир никому не был нужен. Перемирие предлагала Германия, но союзники сочли это просто проявлением слабости и признаком того, что сил у немцев почти не осталось. Подготовка наступления Нивеля стала ответом на эти предложения. Выдвигая же подобную шутку сейчас, мы не занимаемся абстрактным пацифизмом и вздохами, а решаем вполне конкретные задачи, причем свои задачи. Во-первых, мы подводим базу под наш отказ наступать. Мы не просто не можем наступать по причине слабости, а мы отказываемся наступать из любви к миру и желанию прекратить всемирную бойню. Во-вторых, объявляя об этом, мы выводим из-под удара Русский экспедиционный корпус во Франции, поскольку он уже не будет принимать участие в наступлении. Дабы не было лишних претензий и обвинений, мы заранее уведомляем союзников об этом и говорим о готовности корпуса исполнить свой союзнический долг, но в обороне, заняв один из участков фронта, где не будет наступления, высвободив таким образом французские или британские части. В-третьих, мы успокаиваем напряжение в наших войсках и отбираем у революционных агитаторов хлеб, фактически возглавив борьбу за мир во всем мире. В конечном итоге мы получаем время на перегруппировку и наведение порядка, мы успокаиваем напряжение в общественной жизни России, и мы подкладываем свинью всем остальным. Дело в том, что все прошлые мирные инициативы о мире не имели реального продолжения, оставаясь лишь благими пожеланиями. Мы же вместе с инициативой делаем ход, объявляя «Сто дней для мира». И на этот ход нужно будет как-то реагировать, поскольку это меняет весь расклад сил на фронтах.
– Но, государь! Такое заявление будет очень тяжело воспринято и в России, и у союзников, в особенности у союзников! Многие назовут это актом предательства! В глазах всего цивилизованного мира мы станем изгоями, которые нарушили свои обязательства!
– В условиях того, что вчера толпа чуть было не сожгла британское посольство в Петрограде, это утверждение в России несколько устарело. Что касается остального, то наши так называемые союзники только что пытались зарезать Россию как свинью, холодно и расчетливо. Вы читали документы по данному делу. Несколько попыток устроить революцию, несколько покушений на меня и на Николая. О какой чести вы говорите? О каком предательстве? Нас просто используют и использовали. Как там сказал лорд Палмерстон, британский премьер? «У Англии нет ни вечных союзников, ни постоянных врагов, но постоянны и вечны наши интересы, и защищать их – наш долг…» Так почему же мы ведем себя, как та глупая лошадь, которую другие ведут на бойню? Более того, только мирная инициатива может сбить накал межгосударственных противоречий между Россией с одной стороны и Францией, и Британией – с другой. Пока дипломаты будут официально надувать щеки, высокопарно рассуждая о поисках мира, мы сможем неофициально порешать наши проблемы с союзниками.
Генерал сделал последнюю вялую попытку возразить.
– Но, государь, если мы объявим о том, что не будем наступать сто дней, то германцы просто снимут лишние дивизии с нашего фронта и отправят их на Запад.
– И вам что с того? – пожал я плечами. – Переживаете за союзников? Напомнить вам еще одно высказывание лорда Палмерстона? «Как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет». Россия много лет таскает для других каштаны из огня, пока союзники воюют до последнего русского солдата. Может, пришла пора поменяться ролями? Лично меня вполне устроит, если немцы, французы и англичане будут долго и с наслаждением резать один другого на Западном фронте. Чем больше они подорвут мощь друг друга, тем лучше для нас. Василий Иосифович, нам всем давно пора усвоить мысль, что все из того, что мы хотим получить по итогам войны, мы получим только при обеспечении двух условий: мы все, что нам нужно, захватываем своими силами, и никто, ни враги, ни союзники, не могут нас принудить это потом отдать. Мы хотим Проливы, обещанные нам союзниками по итогам Петроградской конференции? Прекрасно. Но их сначала нам нужно взять, а потом суметь их удержать. А это возможно только при сильной России и при слабых всех остальных заинтересованных сторонах, включая Германию, Францию и Британию. Так что я не стану возражать против мясорубки на Западном фронте.
– А Русский экспедиционный корпус?
– Я надеюсь, что нам так или иначе удастся вывести его из-под удара. Честно говоря, я смею предположить, что после объявления наших «Ста дней для мира» есть реальный шанс убедить союзников сдвинуть наступление Нивеля на три месяца, мотивируя тем, что в июле мы будем готовы ударить со своей стороны. Должны же понимать в Париже и Лондоне, что немцы реально могут перебросить часть дивизий с нашего фронта, а значит, шансов прорвать германскую оборону у Нивеля будет еще меньше. За три месяца центральные державы еще ослабнут, там у них и так, как вы знаете, практически голод и острейшая нехватка всего, включая рабочие руки. Хотя, разумеется, риск велик, но выхода у нас нет все равно, поскольку при всех других вариантах мы однозначно проигрываем. А что касается дальнейших планов, то мне представляется разумной следующая стратегия. Все наши фронты от Балтики до Черного моря должны перейти в глухую оборону, не только не предпринимая наступательных операций, но и полностью сосредоточившись на укреплении оборонительных рубежей и создании новых линий укрепленных позиций в тылу означенных фронтов. Наши фронты должны быть готовы к внезапному удару немцев и австрийцев в любом месте, хотя позволю себе выразить мнение, что в ближайшие два-три месяца крупных наступательных операций противника против наших войск не произойдет. Но это мое мнение, вы же, как Верховный главнокомандующий Действующей армии, должны быть готовы к любому развитию событий. По существу, генерал, нам нужно вернуться к вашему собственному плану и перенести активность на юг и юго-запад. Именно направления на Болгарию и Турцию станут в новой стратегии определяющими. Мы должны готовить резервы и создавать кулак, которым, когда наступит благоприятный момент, нанесем удар. Наша цель в этой войне обозначена – контроль над Проливами. Задача минимум – договор о свободе судоходства для нашего торгового флота, обеспечение контроля над выходом в Черное море любых военных кораблей любых держав и возможность такому выходу действенно воспрепятствовать, прикрыв таким образом наше черноморское побережье и плодородный юг империи. Задача же максимум – присоединить к России европейскую часть Турции и достаточной ширины полосу вдоль Проливов в ее азиатской части, с тем, чтобы русские военные корабли и торговые суда имели беспрепятственный выход в Средиземное море. Так что «Сто дней мира» нам дадут возможность провести перегруппировку для дальнейшего броска на юг. Это цель, ради которой стоит играть в эти игры дальше. Никаких других целей в Европе у нас нет. Во всяком случае, никакие территориальные приобретения западнее довоенных границ нам не нужны. И я не вижу резона проливать там реки крови русских солдат, бросая их в самоубийственные атаки за чужие интересы.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
