А жаль. Сегодня на Алесси приятно смотреть. Она без макияжа, и это делает ее привлекательнее. Некоторые женщины совершенно зря уродуют естественную красоту тенями и подводками. Волосы заплетены косичками и уложены так, что шея открыта. Простое короткое платье не скрывает стройные ноги, а ремешки босоножек на низком каблуке обвивают лодыжки.
Отчего-то замечаю, что Алесси не носит украшений. В ушах нет сережек, хотя они проколоты. Ни цепочки, ни браслета, ни кольца. Не любит? Сомнительно…
Какого черта меня вообще это волнует?
Открываю дверь электронным ключом, пропускаю вперед Алесси. Она проходит в номер и останавливается посередине комнаты.
— Садись. — Киваю на диван. — И перестань дрожать, мы только поговорим.
Она чинно садится, расправляет подол платья. Пай-девочка, да и только. Я ничего ей не предлагаю, не в гости пригласил. Лишь спрашиваю, достав пачку сигарет:
— Куришь?
— Нет, — отвечает она.
— Не возражаешь?
— Нет.
Приоткрываю окно и закуриваю, расположившись у подоконника с пепельницей. Курить я начал после того, как переехал в Калифорнию. Это лучше, чем не просыхать от алкоголя, хотя тоже дрянная привычка. Сейчас редко вспоминаю о сигаретах, но разговор с Алесси мне просто так не осилить.
— Я был уверен, что ты не придешь, — говорю я, выпуская дым.
— Я сомневалась, что вы позвоните, — парирует Алесси.
— Позвонил, потому что обещал, — отвечаю я. — А ты… зачем?
— Во-первых, вы мне не верите. — Она трет ладонями коленки. — Во-вторых, вы обещали секс.
Поперхиваюсь дымом и кашляю, потом досадливо гашу сигарету. На штраф уже накурил, а толку — ноль. Алесси умудряется выводить меня из себя одним только взглядом.
— Неправильный ответ. — Закрываю окно и сажусь напротив нее. — Ты не чувствуешь вину за обман.
— За обман вы меня уже наказали, — возражает она. — Я думала, это сделка.
— Ради секса ты готова выйти в зал голой и принять порку?
— Не ради секса. — Она качает головой. — Ради вас.
— Послушай, Алесси. Я не уверен, что ты понимаешь. Я не буду шлепать тебя по попке, уложив животом на колени. Я привяжу тебя к кресту и высеку кнутом.
Ага, испугалась. Глаза распахиваются, зрачок затапливает радужку, и губы белеют.
— Ты к этому готова?
Она мотает головой, спохватывается и кивает.
— Я… Да, сэр.
Откидываюсь на спинку и скрещиваю на груди руки.
— Не пойму, ты упрямая или просто дура?
— Упрямая дура, — бормочет Алесси.
— Согласен. Хорошо, если иначе ты не понимаешь… Я дал обещание, которое не могу выполнить. Прошу прощения, но беру свои слова обратно. Нет никакого условия, нет никакой сделки.
Ее глаза наполняются слезами. Она сжимает пальцами переносицу и запрокидывает голову. Терпеливо жду. Жаль, не запасся платками. Может, предложить ей полотенце из ванной комнаты?
— Вы обманщик, сэр, — произносит Алесси сухо. — Я вам поверила…
Ее слова неожиданно больно ранят самолюбие. Я — обманщик? После того, как она меня обманула?
— От обманщицы слышу, — резко отвечаю я. — Может, запишем ничью?
Алесси закрывает лицо руками.
— Все подумают, что я испугалась…
— Что? Все?
— Там, внизу, в клубе… Они делают ставки, испугаюсь я или нет, — всхлипывает она.
Алла еще и болтушка? Уволю! К чертовой матери…
— Тебя это волнует? Я скажу им правду.
— Никто не поверит. — Слезы все же катятся из глаз, и Алесси сердито стирает их ладонью. — Они решат, что вы меня пожалели.
Честное слово, не знаю, свирепеть или ржать. Понятно, что Алесси еще неопытная девочка, но ее выводы совершенно… очаровательны.
— Я тебя пожалел, — подтверждаю я серьезно. — Ты не готова к публичной сессии.
— Почему? — вскидывается она. — Я же пришла. Сама, без принуждения.
— Да, ты отчаянная, — признаю я. — Но этого мало. Для того чтобы принять публичную сессию, а наказание особенно, ты должна мне доверять. И я тебе — тоже. Даже если ты сейчас скажешь, что готова доверить мне жизнь, я отвечу, что не готов принять на себя ответственность. Я ничего о тебе не знаю. Ты сама о себе ничего не знаешь. У тебя не было ни одной сессии. Ты даже с мужчиной не была, с чего ты решила, что ванильный секс тебе не подходит?
Алесси слушает меня, закусив губу. Из ее глаз капают слезы, и она почти не моргает. Не знаю почему, но мне становится ее жаль. Как будто я отнял конфету у ребенка. Но не в моих правилах связываться с наивными девочками. Кто-нибудь другой подойдет ей лучше, чем я.
— Если хочешь, я дам рекомендацию в приличный ресторан, — предлагаю я. — В конце концов, ты права, сводить с тобой счеты было… неправильно. Если сможешь совмещать с учебой, то зарабатывать будешь больше.
Алесси порывисто встает, одергивает платье.
— Нет, спасибо. — Ее голос срывается, но звучит решительно. — Я могу идти?
— Я провожу. Ты хочешь вернуться в зал? Я могу объявить всем о своем решении.
— Разве вас это волнует? — возражает она. И повторяет: — Нет, спасибо. Я найду выход.
Что ж, убегать она умеет. Я прекрасно понимаю, что она обижена, но у меня нет ни малейшего желания нянчиться с неопытной девчонкой.
— Всего доброго, Алесси.
Она уходит, лишь кивнув на прощание.
После ее ухода остается… пустота. Я задумчиво верчу в руке пачку, достаю сигатеру, разминаю пальцами — и возвращаю на место. Мне немного неловко: кажется, Алесси не обманула. Она действительно влюбилась? Ведь плакала же, а от рекомендации отказалась. Глупая, но гордая.
Вспоминаю, как она стояла на коленях во время неудавшейся сессии. Мне нравилось ее поведение, в нем чувствовалась искренность, не желание получить что-то для себя, а желание дать мне то, в чем я нуждаюсь. Со временем я научился различать и такие нюансы.
Меня раздражает, что Алесси заняла все мои мысли, но она забавная. Встряхнула, заставила почувствовать себя живым. Жаль, что она ничего не умеет, но с опытом придет и цинизм.
Спускаюсь в зал, убеждая себя, что нельзя пить в одиночестве. Ерунда все это, я хочу знать, что с Алесси — ушла она или осталась в клубе. Здороваюсь со знакомыми, но не останавливаюсь, чтобы поговорить. Многие бросают на меня любопытные взгляды, а я верчу головой в поисках Алесси, однако ее нигде не видно.
Сажусь за барную стойку и заказываю коньяк.
— Я познакомила ее с Костей. Кажется, они друг другу понравились, — произносит кто-то рядом.
