— Разве тебе не по хер? Пусть знают, что я трахаю мою девушку.
Через двадцать минут Мирон, натянув шорты, выходит из спальни, чтобы принести для меня воды, а я разглядываю потолок, размышляя о том, будут ли наши отношения всегда такими: полными тяги и страсти друг к другу. Возможно, наш секс затуманил мне голову, но сейчас я искренне верю, что они останутся таковыми всегда.
Мирон не появляется довольно долго, и я невольно начинаю посматривать на часы. Отсутствует уже пятнадцать минут. В голову помимо воли начинают лезть дурацкие мысли об Алине и том, что между ними было, и тогда дверь, наконец, распахивается.
— Тебя задержали поклонницы? — шуткой маскирую свою внезапную ревность.
Мирон опускается на кровать и, откупорив крышку минералки, вкладывает прохладную бутылку в мою ладонь.
— Нет, пришлось с Русом немного поболтать в качестве извинений, — наклонившись, он касается губами моего уха и издает короткий смешок: — Он, оказывается, в соседней комнате спит, а мы его разбудили.
Глава6
— Нормально сидит? — я одергиваю подол кремового платья-карандаш, купленного пару дней назад, и демонстративно расправляю плечи. — Не слишком открытое?
Мирон отрывается от ноутбука и внимательно оглядывает меня с ног до головы. Я напрягаюсь в ожидании. Если сейчас он скажет, что платье неподходящее, то мне придется его сменить, а это означает еще час проторчать в гардеробной, притом что этого часа у меня нет.
— Где оно открытое, малыш? Ты будто на прием к британской королеве собралась.
Я бесшумно выдыхаю и начинаю улыбаться. Значит, не зря я полдня провела в ЦУМе и замучила трех продавцов-консультантов. Сегодня мы с Мироном идем на ужин к его родителям, и мне необходимо выглядеть безукоризненно. Пусть я не могу похвастаться громкими именами в родословной, но, по крайней мере, внешне не буду ощущать себя смятой алюминиевой ложкой по ошибке затесавшейся во французский сервиз.
В первый и в последний раз я видела родителей Мирона около полугода назад на ужине, специально организованным в честь знакомства. Мама Мирона, Елена Андреевна, встретила меня достаточно благодушно — по-крайней мере, нам удавалось поддерживать беседу без видимых симптомов антипатии и неловкости, а вот с Дмитрием Алексеевичем Сафроновым, депутатом Государственной Думы, на такую легкость рассчитывать не пришлось. За весь ужин едва ли обмолвился со мной парой фраз, и всячески делал вид, что все сказанной мной его мало интересует.
— А макияж в порядке? — спрашиваю дорогой, разглядывая свое отражение в опущенном козырьке. — Может, блеск лучше стереть?
— Ты так мило нервничаешь, — улыбается Мирон и, на секунду оторвав взгляд от дороги, тянется ко мне рукой. Касается большим пальцем скулы и ласково гладит шею. — Блеск можешь оставить — когда остановимся, я все равно его съем.
Дом Сафроновых находится на Рублево-Успенском шоссе, в рассаднике богатства и архитектурной роскоши. Здесь сосредоточенно все то великолепие, которое я раньше я наблюдала только по телевизору: дома, словно сошедшие с разворота журналов об интерьерных трендах, сияющие витрины брендовых бутиков, ультрамодные ресторанные террасы, многомиллионные глянцевые авто, со свистом рассекающие трассу, и в противовес этому технологическому триумфу — много-много зелени, искусно отредактированной рукой ландшафтного дизайнера. Неудивительно, что часть друзей Мирона настолько оторваны от жизненных реалий простых смертных. Жизнь в таком месте и общение лишь в себе подобными может сильно исказить мировоззрение.
— Ты всегда жил здесь?
— Нет. Отец построил этот дом лет десять назад. До семнадцати я жил на Арбате.
Может быть, именно этому обстоятельству я обязана тем, что Мирон так не похож на пресыщенного деньгами мажора. Старая Москва одарила его своей непредвзятой интеллигентностью.
— Я тебя люблю… — я корчу шутливую гримасу и заканчиваю свое признание: — Ми-и-ир.
Закинув голову назад, Мирон смеется. Я люблю, когда он так делает. У заразительный смех и красивые зубы без всяких идиотских накладок цвета начищенного унитаза.
— Ревнуешь к Велес, малыш?
— Нет, — я картинно вздыхаю. — Ну если только совсем немного.
— Люблю тебя, Тати.
Эти слова всегда действуют на меня одинаково. Как и в самый первый раз, когда он их произнес, в груди горячо покалывает, а сердце находит новый, ускоренный и более счастливый ритм. Простые слова, который значат так много.
— Я уже стала забывать, как ты выглядишь, Мирон, — Елена Андреевна улыбается нам в порога. Вернее, не нам, а ему, своему сыну. — Дай хоть обниму.
Мирон заключает свою мать в непродолжительные объятия, после чего вновь берет меня за руку и подталкивает к двери.
— Здравствуйте, Елена Андреевна, — улыбаюсь ей.
— Здравствуй, Тати.
Она в очередной раз неправильно ставит ударение в моем имени, но я конечно не решаюсь ее поправлять. Вместо меня это делает Мирон:
— Та*ти, мама. Можно уже запомнить.
Ее реакции на замечание я не могу оценить, потому что слабовольно отворачиваюсь, словно так перестану быть ему свидетелем. Не слишком хорошее начало ужина.
— Папа сейчас спустится, — произносит хозяйка, пока Мирон, держа меня за руку, ведет нас в гостиную.
Во второй раз роскошь их дома уже не способна меня шокировать, а вот в первый визит мне приходилось сдерживать себя, чтобы не озираться. Помимо оборудованного спортзала, в нем есть спа, бассейн и большая цветочная оранжерея — мать Мирона неравнодушна к садоводству. Но особенно меня поразило наличие прислуги. Одно дело — слышать о таком, и совсем другое — сидеть за столом и делать вид, что человек, убирающий грязную посуду, для тебя в порядке вещей.
— Здравствуй, Мирон, — басовитый голос Сафронова-старшего заставляет меня вздрогнуть и обернуться. — Ты хоть бы сам заезжал, а не только по приглашению.
— Работа, личная жизнь, — Мирон пожимает отцу руку и шутливо добавляет: — Дети существа неблагодарные, сам знаешь.
— Знаю, — тяжелый взгляд из-под густых бровей заставляет меня поежиться. Внешне Мирон очень похож на отца, но его черты лица более правильные и в нем не наблюдается склонность к полноте.
Я приветствую главу дома и, получив кивок головы вместе с безликим «Здравствуй», сажусь за стол. Предыдущий визит подготовил меня в подобному скупому приему, но сейчас я все равно испытываю укол разочарования. Наверное, в глубине души я рассчитывала, что длительность наших с Мироном отношений и мой ухоженный внешний вид добавит благосклонности в глазах его родителей. С высокомерием его друзей мириться все же куда проще.
— Как обстоят дела на фирме? — отец Мирона смотрит на него поверх бокала в вином.
Мирон усмехается.
— Думаю, ты и без меня наслышан про объект в Архангельском.
