Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
Когда я приехала туда в первый раз, Венис показался мне странным: столько миллионеров, а живут среди бездельников и бездомных. Если человек приехал сюда в последние десять лет, значит, он либо владелец дома за миллион долларов, либо спит на тротуаре перед одним из таких домов. Тот приезд обернулся катастрофой. Виделись мы с сестрой редко, хотя я много лет обещала выбраться на побережье. Мне никак не удавалось совместить наши с Джейми графики и вообще заинтересовать его поездкой, а ехать одной – сближаться и откровенничать – без него в качестве буфера было боязно. Я не хотела, чтобы меня рассматривали вблизи, не хотела и сама присматриваться к себе.
– Приезжай сама, – всегда говорила Анника. – До него мне дела нет, я тебя хочу увидеть.
Легко так говорить, наслаждаясь комфортом сожительства. Ее независимость, настоящая, неподдельная в некие далекие времена, была теперь перформансом. Как она могла осуждать меня за нежелание приезжать без Джейми, если Стив таскался за ее задницей, как верный шерпа? Что сестра осуждает меня, я чувствовала, даже если на самом деле она и не осуждала. Вот так наша встреча и откладывалась из года в год. Потом случилось так, что Джейми собрался снимать в Джошуа-Три, и мы решили, что я отправлюсь в Венис ближе к концу поездки, а он встретит меня там на эйрстриме.
В день вылета я так нервничала, что в самолете напилась. Не знаю, уловили ли запашок Анника или Стив, но посматривал он на меня как-то странно. Я сидела на заднем сиденье их машины и смотрела, как он заботливо и бережно растирает ей шею, когда зазвонил телефон. Джейми сообщил, что съемки продлили и приехать не получится. Я разговаривала с ним спокойно и старалась не дать воли гневу. Не хотела, чтобы Анника – и уж тем более Стив – увидела, что во мне вообще есть этот самый гнев. Думала, что если одурачу их, то, может быть, и перестану чувствовать его в себе. Но в тот вечер я так набралась белого вина, что обблевала всю гостевую постель. А еще, хотя и не помнила этого потом, говорила Стиву о самоубийстве. Не грозила, что покончу с собой, но просто обсуждала достоинства этой меры как практического средства решения жизненных проблем.
Потом я вела себя хорошо. Пользовалась бродягами для триангуляции, разговаривала с ними, давала им деньги. Думала, что на их фоне и сама смотрюсь не так уж плохо. Даже придумала игру – «миллионер или бомж», – смысл которой заключался в том, чтобы угадать в растрепанном нищеброде представителя богемы. Стив, которому я предлагала делать ставки, наверно, обиделся. Потом Анника продолжала меня приглашать, особенно после того, как у них появился Доминик, но я всегда говорила одно и то же: «скоро». Посмотреть мой мир я сестру не звала.
Теперь именно бездомные бродяги, особенно сбежавшие сюда подростки, не давали Венису окончательно превратиться в тотальный Гугл-кампус – по крайней мере, пока. Они оставляли граффити на пальмах и обеспечивали наркотрафик. Меня тянуло к ним, особенно к тем, кто помоложе. Как у них получается ничего не замечать. Как они это делают. Пальмы на ухоженных газонах вгоняли меня в уныние. Но на фоне заходящего солнца они выглядели сексуальными.
– Трахните меня, – сказала я пальмам.
Бывая на Эббот-Кинни, этой длинной улице яппи, полной современных магазинов из светлого дерева и металла и пересекающей Венис по диагонали, я чувствовала себя неуютно и ощущала больше родства с бездомными. Здесь было столько красивых женщин: двадцатилетки с длинными волосами «омбре» в изящных платьях в стиле «бохо», француженки-минималистки в черной коже и ангулярных украшениях и даже модели, из-за которых я не могла без отвращения смотреть на свои покрытые пушком ноги. Брить их я перестала после разрыва с Джейми. Мои от природы вьющиеся волосы огрубели благодаря вторжению седины. Я больше не пользовалась хной. Творожок на бедрах выступал над тощими ножками. Но меня это все уже нисколько не трогало.
Глядя на этих красоток, я думала: а что, если, пока я здесь, заделаться по-настоящему сексуальной? Что, если снова стать собой прежней или кем-то совершенно другим? Может быть, когда я вернусь домой, Джейми снова меня захочет?
Что для этого сделать? Покрасить волосы в золотисто-каштановый? Вернуться к помаде? Поработать над вагиной? Я всегда склонялась к тому, чтобы быть естественной, и полагала, что ученая Меган вряд ли тратится на эксплуатационные расходы, но как, оставаясь естественной, не перебрать? Я стала такой натуральной, что натурально умерла.
7
Пробыв в Венисе несколько дней, я отправилась на первый сеанс групповой терапии: в особую группу для женщин с депрессией и проблемами в сексе и любви. Кроме меня и терапевта, в группе было еще четверо, но все они спутались в многоголовую гидру отчаяния.
Наша терапевт и лидер Джудит определенно была не замужем. Держа в руках – без единого кольца на пальцах – керамическую чашку дымящегося зеленого чая, она периодически издавала долгие и глубокие звуки «м-м-м» и «а-а-а». Время от времени она спрашивала, какое чувство вызывает у нас то ли иное событие. Все называли ее «Доктор Джуд». Еще она коллекционировала разные штучки, и офис заполняли всевозможные безделушки: статуэтки Будды, фигурка Фрейда, лакричные пастилки, воздушные растения, старый торговый автомат с жевательными шариками, карты ангелов, таблички с надписями вроде «Что бы ты попытался сделать, если бы знал, что у тебя получится?» или «Доверься себе! Ты знаешь больше, чем думаешь!». Понятно, что никто из нас себе не доверял, иначе нас бы там не было.
Увы, наш бесстрашный терапевт была безнадежно одинока и пыталась примириться с этим. Был ли у нее хотя бы бойфренд? Как она могла вести группу с проблемами в сексе и любви? Кому нужен совет от одинокой женщины, убедившей себя, что она счастлива за счет купленных в магазине и наклеенных на стены табличек с высказываниями? И вообще, что она за доктор? Никаких ученых степеней рядом с ее именем я не увидела. Доктор любви? С желтоватыми зубами и прической в стиле Дороти Хэмилл. Желтые зубы, как мне представлялось, означали, что она приняла себя такой, какая есть, и уже не предполагала ради кого-то меняться. Ее позитивность перед лицом бездны странным образом заинтриговала меня, как может заинтриговать антрополога встреча с новой, только что открытой культурой. Но когда она, пытаясь сказать, что мы можем быть только самими собой, процитировала Э. Э. Каммингса, я решила, что ей недостает ума. К тому же Доктор Джуд слишком часто повторяла выражение радикальное принятие. Я совсем не хотела радикально что-либо принимать. Я хотела, чтобы по возвращении в Феникс все стало радикально по-другому. Мне не нравилась Доктор Джуд. Но в сравнении с той катастрофой, которую являла собой остальная группа, она выглядела победителем.
Самую младшую в группе звали Эмбер. С виду лет двадцать пять – двадцать шесть, телосложение борца, треники в собачьей шерсти. В группе Эмбер находилась дольше всех и в персональном росте достигла наибольшего прогресса. О чем не преминула нас оповестить. Про себя я звала ее Куриной Лошадью – из-за вытянутой, как у лошади, головы, носа, напоминающего птичий клюв, и больших и розовых, как куриный гребешок, десен. Доказывая, как мы все не правы, Эмбер заводилась по-настоящему.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
