Почерк был аккуратным — ребенок явно уже учился в школе.
Отлично: появилась новая категория вещей. И Эйприл решила назвать ее «Хью». Вечером она сообщила начальнику о своей находке в электронном письме.
Новое письмо от Эйприл в папке «входящие» Хью заметил где-то часов в пять вечера. Кроме отчета, оно содержало тему и дату. Эйприл любила предварять отчет болтовней, но Хью быстро пресекал пустые разговоры, выбирая строго официальный тон.
Работа шла медленнее, чем он планировал. Но ошибки его помощницы здесь не было: виновато его собственное желание немедленно избавиться от надоевших коробок. Он ненавидел их, и, казалось, они отвечали ему взаимностью. Он ненавидел мать за ее любовь к коллекционированию всякого хлама. Конечно, он без проблем мог нанять целый штат сотрудников, которые вмиг отправят мусор на помойку. Но он просто не мог этого сделать.
«Привет, Хью!
Сегодня я нашла эту закладку. Фото в приложении. Если найду еще что-то подобное, дам знать. В остальном все хорошо. Разобрала почти две трети вещей в этой комнате».
Не читая письмо, Хью щелкнул мышкой на картинку, вложенную в файл.
Через минуту он уже стоял в холле дома его матери.
Хью замерз, потому что, выбегая из подвала, забыл надеть куртку. Он прошел на кухню: Эйприл надевала пальто, явно собираясь уходить. Странно, в простой футболке и с этим высоким пучком она выглядела значительно моложе.
— Не волнуйся, я ее не выбросила.
— Не выбросила что?
— Закладку. Она в коробке, которую я назвала «Хью». Ее нужно оставить?
— Нет! — почти прокричал Хью.
Эйприл удивилась, но ее взгляд казалось, остался равнодушным и безучастным.
— Значит, я уничтожаю ее? Уверен в этом?
— Это просто старая, никому не нужная закладка!
Еще несколько минут назад он не помнил о том отрезке своей жизни. Удивительно!
— Хорошо. Но что делать, если найду еще нечто подобное: открытки, письма… Явно будут и фотографии, потому что сегодня мне попались пустые фоторамки.
— Фотографии также смело могут отправляться в корзину! — прокричал Хью. Ему вновь хотелось немедленно покинуть этот дом.
Эйприл внимательно следила за тем, как он переминался с ноги на ногу. Во взгляде ее голубых глаз читалась забота.
В нем вдруг возникала суетность и нервозность, которой он раньше никогда в себе не замечал. Теперь, когда все коробки постепенно перемещались в фойе, Хью вдруг заметил беспорядок. Например, в глаза бросилась кофейная кружка, которую Эйприл оставила в раковине. Пробравшись сквозь часть коробок, он схватил кружку и открыл посудомоечную машину.
— Я могу помыть ее сама, — сказала Эйприл.
Проигноировав ее слова, Хью открыл горячую воду, взял пену для мытья посуды и стал усердно намыливать кружку. Эйприл удивленно пожала плечами. Но и сам Хью вряд ли понимал, что делает.
— Вы можете идти домой, — произнес он, тщательно смывая следы кофе с чашки, на которой значился незнакомый ему логотип «Фримантл». Значит, это посуда Эйприл, а не его матери.
Закончив мыть кружку, Хью поставил ее в сушилку для посуды. И даже не заметил, как тихо к нему подошла Эйприл. Она замерла совсем близко к Хью, взяла полотенце и кружку и начала протирать ее.
Эйприл не смотрела на него, сосредоточившись на своей работе. Она слегка наклонила голову, и прядь ее темных волос, выбившаяся из пучка, трогательно падала на затылок. Девушка была так близко, что он заметил пыль от коробок на ее волосах и темную полосу на скуле.
Вдруг Эйприл оторвалась от чашки и взглянула прямо на Хью.
Он отметил, насколько она высокая, даже без каблуков. Сегодня на ее губах не мерцал блеск и ресницы не были так густо накрашены. Хью догадался, что она не нанесла макияж, и это ничуть не портило ее. Эйприл была не хуже и не лучше, чем тогда, в первый день. Она просто была другой. И ему очень понравилась эта естественность.
Хью по-прежнему не представлял ее за распаковкой пыльных коробок, но в простой домашней одежде она выглядела так же великолепно, как и в строгом офисном костюме. И ее взгляд все так же выражал уверенность и прямоту. Хью оценил это.
Он понимал, что его мысли принимают опасный оборот. Он — начальник, Эйприл — его подчиненная: вот о чем нужно думать прежде всего. Но он не мог не любоваться этой загадочной женщиной.
— Я знаю, это дом твоей матери. Понимаю, насколько тебе тяжело. — Ее голос звучал все так же мягко, проникая в самое сердце. — Ты хочешь, чтобы я вернулась сюда завтра?
Черт, неужели она решила, что он уволит ее из-за какой-то глупой закладки?
Хью быстро кивнул.
— Хорошо, тогда я оставлю здесь свою кружку, — произнесла Эйприл. Она обошла Хью и поставила чашку в шкаф. В этот момент он, сам не зная почему, боялся даже взглянуть на нее.
Надев пальто и завязав красный вязаный шарф, Эйприл сказала:
— Увидимся завтра. — Ее улыбка была все такой же открытой.
И тут же ушла, оставив Хью наедине с мыльными пузырьками.
