Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
Моя задача, – завершил рассказ Ростовцев, – превратить наследство в наличные деньги и перевести в Россию. Комиссионные обещаны приличные, так что я могу позволить себе быть мотом и прокатиться первым классом.
– Как прозаично! – вздохнула журналистка, не иначе ожидавшая романтической истории с любовью и кровью.
Она извлекла из перламутрового портсигара длинную пахитоску и прикурила от золоченой австрийской зажигалки в виде маленькой бутылочки.
– Вас не шокируют мои привычки, мистер Йурий? – запоздало осведомилась американка.
– Нет, что вы! Желание дамы – закон! – не удержался Юрий от комплимента.
Тем более его и в самом деле это не шокировало, он повидал на своем веку курящих женщин – от доморощенных курсисток до роскошных кокоток полусвета и от «марух» из сомнительных кабаков до сибирских туземок. Эка невидаль, право слово!
– А вот взгляните-ка туда, – вымолвила Лиз, выпуская дым.
В углу салона сидел джентльмен с усталым лицом.
– Это не кто иной, как Томас Эндрюс!
– Признаюсь, это имя мне ничего не говорит…
– Это главный строитель нашего корабля. Выходит в первое плавание на своем детище!
– Смело… – похвалил Нольде.
– У нас в России тоже есть похожий обычай, – припомнил к слову Ростовцев. – После того как заканчивают строить новый мост, спроектировавший его инженер с обнаженной головой становится прямо под ним, в момент, когда по нему проходит первый поезд. При этом перед ним ставят столик, на котором стоит полный венгерский стакан водки.
– О, йес wodka! – кивнула журналистка, наверное, уже наслышанная о данном русском национальном напитке. – А зачем, это такой древний русский обряд?
– Нет, просто после того, как поезд пройдет, он выпивает эту водку, чтобы успокоить нервы. Потому как если мост сделан плохо или в чертежи вкралась ошибка, то он рухнет прямо на голову строителя! – пояснил стряпчий.
Элизабет тут же вытащила книжечку и чиркнула там несколько слов, не иначе для будущего репортажа.
А Ростовцев задержал взгляд на странной броши под левой ключицей синего в искорку дорожного платья девушки.
Пластинка из бледного золота изображала не то кошку, не то тигра, сидящего на троне, вытянув передние лапы. Два грубо шлифованных ярко-зеленых глаза-изумруда придавали свирепой морде какое-то комичное выражение. Работа была явно старинной и незнакомой – не европейская, но и не восточная.
– Заметили? – спросила девушка. – Вот и мистер Бонивур тоже обратил внимание. Мой талисман! Это ягуар, древний символ индейцев майя до того, как их покорил Кортес. Его мне подарил в Мексике один революционер – настоящий джентльмен, поэт и генерал тамошней армии… – Девушка загадочно улыбнулась. – Между прочим, потомок последнего индейского короля этой страны! Он погиб почти на моих глазах, бедный благородный рыцарь…
– Ягуар, значит, – зачем-то повторил Ростовцев.
– Это такой зверь наподобие нашего горного льва или африканской пантеры.
– Да я знаю про них, – кивнул Ростовцев. – Хоть и прошло много времени, а гимназический курс географии не выветрился из головы.
И для чего-то добавил:
– У нас в России есть похожие, на Кавказе, да и в северных лесах тоже, рысь называется.
– О, r’yiss! – Элизабет опять что-то записала в книжечку.
Сказать по правде, рыси и пантеры с прочими кошачьими, хоть даже и золотые, Юрия сейчас не особо волновали. Куда больше его занимал другой вопрос: а что, собственно, тут делает его старый знакомый и в прошлом коллега по полярным странствиям барон фон Нольде, в данный момент опорожнивший уже третью или четвертую рюмку вермута?
Отставному офицеру не на что вроде шиковать в первом классе такого парохода! Если даже у него и есть какое-то имение на родине, то что с того? Знаем мы этих остзейских баронов – земли меньше, чем у иного полтавского куркуля, да и та камни да болота. Наследство, что ли, получил? Или выгодно женился?
– Видите? – прошептал Бонивур, отвлекая Ростовцева от финансов барона.
И показал кивком головы в сторону лестницы – там важно спускалась высокая дама лет сорока. Судя по элегантному парижскому туалету и обилию драгоценностей с яркими камнями, птица высокого полета. На груди ее покоился яркий сапфир, при виде которого любой индийский махараджа умер бы на месте.
– Это мадам Шарлотта Дрейк. Сорила миллионами по европейским столицам, а теперь возвращается к муженьку в Чикаго. Явилась на «Титаник» с дюжиной дорожных сундуков, полных платьев и палантинов, четырьмя чемоданами и тремя ящиками фарфора и антиков. Я, между прочим, в ее санкт-петербургский визит продал ей чудненькую демидовскую камею, – умильно облизнулся антиквар. – А вообще-то только дюжина самых богатых воротил, что плывут с нами, «стоит» сто девяносто один миллион долларов, то есть почти четыреста миллионов рублей золотом! Астрономические цифры! Воистину, чтоб я так жил!
– Оставьте, – махнула рукой мисс Грей. – Я сижу тут в компании двух путешественников и не желаю слышать о великосветских клушах и их набитых золотом мужьях!
– Тогда позвольте ненадолго откланяться, – церемонно произнес антиквар, поднимаясь.
– Мистер Нольде, а вы не расскажете, зачем плывете в Америку? – спустя минуту спросила Лиз. – Может, вы согласитесь дать интервью?
Барон отодвинул бутылку, с преувеличенной аккуратностью поставил рюмку на стол. Мимолетная дрожь руки выдала в нем человека, уже проигрывающего войну с зеленым змием.
– Вы слышали что-нибудь о Великом Северном Пути, мисс? – спросил он.
Журналистка, задумавшись, коснулась пальцем лба.
– Признаться, не очень… Хотя, кажется, припоминаю – экспедиция лейтенанта Джорджа Де-Лонга на «Жанетте», читала в каком-то старом журнале. Они вроде бы хотели найти короткий путь из Тихого океана в Европу?
– Вы, в общем, правы, – пожал барон плечами и налил себе еще вермута.
«А ведь ты, Отто Оттович, определенно спиваешься!» – не без сарказма отметил Ростовцев, услышав мелкую дробь бутылочного горлышка по краю рюмки.
– Если из Лондона до Шанхая через Индийский океан и Суэцкий канал путь составит двенадцать тысяч морских миль, то через арктические воды всего чуть менее чем шесть тысяч. Разумеется, путь этот не так прост, но теперь благодаря прогрессу и появлению ледоколов он видится вполне преодолимым. И я намерен провести переговоры в Северо-Американских Штатах на тему создания большой международной компании по эксплуатации арктических морских путей и освоению богатств северных берегов Сибири.
– Это каких же таких «богатств»? – не сдержал усмешки Юрий. – Неужто думаете соблазнить американских промышленников песцами и мамонтовой костью?
– Странно слышать это от вас, господин Ростовцев! – Нольде с высокомерной иронией уставился на него. – Неужели вы никогда не думали, что те заснеженные просторы, которые вам так хорошо знакомы… во всех смыслах. – Усмешка тронула бескровные губы немца. – Так вот, вы никогда не задумывались, что в их ледяных недрах таятся настоящие сокровища, которые мать-природа запрятала в этих холодных и дальних краях? Вы не слышали, например, что на Таймыре уже разведана медь и есть следы месторождений такого редкого и ценного металла, как платина? И это абсолютно точно, я некоторым образом лично привозил в те края нашедших их геологов. А что вы скажете о золоте? Не далее как полтора десятка лет назад наш знаменитый русский геолог, профессор Санкт-Петербургского горного института Карл Иванович Богданович впервые нашел на берегу возле Чаунской губы явные признаки золотой россыпи. Вот об этом надо думать мыслящим русским, да-с! А не о политике-с! – Он презрительно фыркнул.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
