– По-моему, она просит прислать целую армию, – сказала Инара. – А мы, даже при всем желании, ею не являемся.
– Инара, это все равно тебя не касается, – ответил Джейн. – Фетида – не место для компаньонки.
– Что подходит или не подходит для компаньонки, решает только она сама. В Доме Мадрасса нас учили, как защищаться от агрессивных клиентов. Кроме того, я умею стрелять. И фехтовать, кстати, тоже – Мэлу прекрасно это известно.
– Мы ввязывались и в более бредовые проекты, – заметила Зои.
– Но не в более дурацкие.
– Я бы с этим поспорил, – сказал Саймон.
Бук кивнул.
– Но иногда в глупости есть моральная правота. Вы о юродивых слышали?
– Стойте, стойте, стойте! – замахал руками Мэл. – Почему все вдруг заговорили так, словно это дело решенное? Словно мы уже на полпути к Фетиде? Никто никуда не поедет без моего согласия, а я его не дал.
– Но, Мэл, – сказала Инара, – если Джейн говорит правду, то мы не можем отвернуться от этих людей.
– Именно это я и собираюсь сделать – отвернуться от людей, которых ни разу в жизни не видел, – отрезал Мэл. – Мне жаль, что так вышло с подругой Джейна, и все такое, но это не наше дело. Если мы в него влезем, то неприятностей не оберемся. Вандал, похоже, сам по себе опасен, но если мы выступим против него и поднимется шум, то это может привлечь внимание Альянса, что гораздо хуже, сами понимаете. Более того, возможно, что там нас ждет ловушка. Да ладно, наверняка такие мысли не только у меня. Альянс и раньше прибегал к подобным хитростям. Откуда ни возьмись, появляется бывшая любовь Джейна, строит ему глазки…
– Я не сказал, что она – моя бывшая любовь.
– Это и так ясно, иначе мы бы об этом вообще не разговаривали. – Мэл стиснул зубы. – Вам всем нужно запомнить один критически важный факт. Если память мне не изменяет, то я все еще капитан этого корабля. И я говорю, что на Фетиду мы не летим и не станем совать свой нос в чужие дела. Решение окончательное.
Мэл развернулся и вышел из грузового отсека.
– Сэр… – начала было Зои, но напрасно.
Кейли наклонилась к Буку:
– Знаете, иногда я называю его «капитан Красавчик», – доверительным тоном сообщила она. – Но в подобных ситуациях мне кажется, что ему больше подошло бы имя «капитан Засранец».
– Я бы назвал твою реплику крайне неуважительной. – Бук изобразил на лице праведный гнев, а затем принял обычный вид. – Если бы не был с ней согласен.
Зои похлопала Джейна по плечу:
– Предоставь это мне. Я с ним поговорю.
Джейн попытался сказать «спасибо», но наружу вырвался рык, немного похожий на «ладно».
На пути у Зои встала Инара.
– Зои, послушай. При твоем подходе Мэл чувствует, что его загнали в угол, а в таких случаях он менее всего настроен слушать чужие доводы. Мне кажется, что я действую менее прямолинейно. Не обижайся.
– Хорошо, – ответила обиженная Зои.
– Я знаю, что вы с ним давно знакомы. Но у меня с ним нет общего прошлого, поэтому нам легче разговаривать.
– Да, Инара, почаще себе это повторяй.
Компаньонка любезно улыбнулась Зои. Она часто прибегала к этому средству, чтобы нейтрализовать чью-то колкость.
– Можно я хотя бы попробую первой?
Подумав, Зои махнула рукой, пропуская Инару вперед.
– Сначала дамы.
Аромат компаньонки
– Мэл? – Инара вошла в каюту Мэла. На ней было развевающееся шелковое одеяние и сверкающие драгоценности. Она обладала такой врожденной грацией, что даже ее обычное, повседневное действие – например, спуск по лестнице – казалось дорогим подарком тому, кто на нее смотрит.
– Я задолжал за аренду?
– Прости, что?
– Когда я задолжаю тебе за аренду, тогда можешь входить ко мне без приглашения.
– О… Когда-то я сама сказала это тебе, а теперь ты повторяешь мои слова. Умно.
– Умно, правда же? – Мэл прислонился к раковине умывальника и скрестил руки на груди. – А ты, наверное, пришла меня уговаривать. Команда решила: «Отправим компаньонку. Ее уловки на него подействуют».
– Я сама вызвалась. Зои твердо намерена разругать тебя в пух и прах, чтобы ты внял голосу разума.
– А ты, значит, воспользуешься языком для другого. Применишь один из тех трюков, которым тебя научили в школе компаньонок.
Инара не поддалась на провокацию. Мэл Рейнольдс всегда был наиболее раздражительным, когда находился под давлением – особенно психологическим.
– В душе ты понимаешь, что мы должны отправиться на Фетиду, – спокойно сказала она. – Ты уже принял решение, просто пока не можешь в этом признаться – даже самому себе.
– А я-то думал, что у нас Ривер – королева бессмыслицы. – Он отвесил Инаре замысловатый поклон, словно слуга – своему монарху. – Ваше величество.
– Эта Темперанс, наверное, в отчаянном положении, если обратилась за помощью к Джейну.
– Вот теперь я с тобой соглашусь. Каждый, кто обращается за помощью к Джейну, по определению доведен до отчаяния.
– По глазам Джейна видно, что между ними вражда. Я не знаю, что это за Темперанс Макклауд и кто она ему, но она причинила ему боль. И он до сих пор от этого не оправился. А теперь она вернулась как гром среди ясного неба, и Джейн не знает, что делать. Однако тот факт, что, несмотря ни на что, она смогла затронуть в нем что-то, пробудить в нем благородство – это о многом говорит.
– Ты все еще про Джейна Кобба?
– Да.
– Но ты произнесла слово «благородство».
– В нем есть благородство – глубоко спрятанное, но есть, как и в другом мужчине, которого я знаю.
– Ты знаешь многих мужчин.
Инара сделала пару шагов по узкой каюте. От нее пахло какими-то духами, похожими на цветочные благовония – может, те же самые, которые она регулярно жгла в своем шаттле? Сладкий запах с нужным количеством резких нот. Кейли не уставала повторять, как прекрасно пахнет Инара. Мэл не мог с этим спорить. В его сознании запах духов Инары связывался со всем правильным и идеальным. Он невольно прикрыл глаза и вдохнул в себя ее аромат.
– Мэл… – Инара мягко, осторожно положила ему руку на грудь. – Джейн – твой друг. Он выручал тебя в бесчисленном множестве сложных ситуаций.
– А во многих – выдавал меня.
– Но ты знаешь, что в трудную минуту на него можно рассчитывать.
– Рассчитывать на то, что он будет действовать во благо Джейна Кобба.
– Эта спасательная операция, или чем уж она окажется, много значит для него. Ему понадобилась вся его смелость, чтобы сейчас встать перед нами и униженно просить о помощи. Ему пришлось усмирить свою гордыню. Представляешь, как тяжело ему это далось? Думаю, можешь. Ты сам неоднократно так делал.
