Девушка медленно вынула конверт, ей не терпелось вскрыть его, но сделать это она не решилась. Было темно, а ей не хотелось рисковать зажигать свечу или лампу, ее могли заметить. С чтением письма придется подождать. У себя в комнате в «Розе и лебеде» она прочтет его, а потом решит, что делать дальше. Вероятнее всего, придется как можно быстрее пойти в полицию и сообщить о том, что она видела. Возможно, письмо поможет найти убийцу.
Камилла вновь похолодела от страха при мысли об убийце. Почувствовав подступившую к горлу тошноту, она дрожащей рукой провела по лбу. «Хестер, – подумала девушка, стараясь глубоко дышать. – Я найду Хестер и посижу возле ее кровати. Это меня подбодрит».
Детская спальня находилась на третьем этаже работного дома в восточном крыле. Камилла потихоньку приоткрыла дверь, ровно настолько, чтобы ее худенькое тело могло проскользнуть внутрь, иначе дверь скрипнула бы. В темноте ее глаза различили аккуратные ряды кроваток.
Их было около двадцати. Кровать Хестер стояла в самом конце ряда, у окна. Камилла подошла к ней и остановилась, глядя на маленькую спящую девочку.
Сердце ее сжималось от любви, пока она смотрела на мягкую россыпь лимонно-желтых кудряшек, обрамляющих овальное личико. Голубые глаза Хестер Веджвуд были закрыты, тщедушная грудь дышала ровно и спокойно. Камилле не хотелось ее будить. Бедняжка нуждалась в отдыхе. Но когда она опустилась на пол рядом с кроваткой и положила голову на край подушки, надеясь немного отдохнуть, девочка шевельнулась, веки ее дрогнули и, открыв глаза, она тихо воскликнула:
– Щепка!
– Привет, Тыковка! – Камилла с улыбкой села и обняла девочку, которая с восторгом бросилась к ней в объятия.
– Ш-ш-ш! – предостерегающе шепнула Камилла, когда девочка начала от волнения говорить слишком громким голосом и несколько детей, спящих рядом в кроватках, заворочались.
– Пойдем, – прошептала Камилла с улыбкой и, взяв Хестер за руку, повела ее к приоткрытой двери. Они выскользнули в коридор неслышно, как дуновение апрельского ветерка, а потом нырнули в чуланчик – маленькое квадратное помещение без окон, набитое швабрами, тряпками и метелками из перьев для смахивания пыли. Камилла оставила дверь приоткрытой на несколько дюймов, чтобы немного света из окна в коридоре могло проникнуть внутрь; иначе темнота была бы полной. Присев в углу, она потеплее завернула Хестер в одеяло и устроила девочку рядом с собой. Несмотря на полумрак чулана, Камилла видела блестящие глаза Хестер и ее изогнутые в улыбке губы.
– Я все время надеялась, что ты придешь! – Хестер теснее прижалась к Камилле и, подняв к ней полное надежды лицо, тихо прошептала: – Ты принесла что-нибудь… поесть?
– Поесть? О, ты имеешь в виду хлеб или картошку? – Камилла задумчиво постучала пальцем по голове. – Извини, боюсь, что нет. Ну, я и сама не съела ни одной картошки за целую неделю, но… Представь себе! У меня действительно тут есть кое-что, совершенно случайно, только… о Боже! Это всего лишь пряничный человечек. Наверное, тебе такой не понравится! – прибавила она с сомнением в голосе, которое тут же сменилось смехом, когда глаза Хестер широко распахнулись от восторга. Камилла улыбнулась и положила хорошенького коричневого пряничного человечка в протянутую ладонь девочки.
– Нам уже так давно ничего не давали, кроме хлеба, овсянки и картошки. – Долгую минуту Хестер с благоговением смотрела на пряничного человечка, глаза ее сияли в темноте. Потом она медленно поднесла покрытое хрустящей корочкой сокровище ко рту, но вдруг остановилась и протянула руку с пряником к Камилле.
– Половина тебе.
– Нет, глупышка. – Камилла нежно дернула лимонный завиток волос девочки. – Я свой сегодня уже съела, – солгала она. – Этот пряничный человечек только для тебя.
Она с удовольствием смотрела, как Хестер поглощает лакомство, которое сегодня днем было подарено Камилле Питером Колперсом, помощником пекаря. Пит Колперс был низенький, пухлый молодой парень с ямочкой на подбородке и большими ушами, который дважды в день проходил мимо кухни «Розы и лебедя», чтобы увидеть девушку, которую он сам и все остальные называли Щепкой. Камилле он нравился, но только в роли друга, и она сопротивлялась всем его попыткам добиться от нее поцелуя. Сегодня, однако, она с удовольствием приняла от него в подарок пряничного человечка, рассчитывая на днях повидать Хестер и угостить девочку. Теперь ее визиты в работный дом были редкими – Камилла крутилась в таверне с утра до ночи, но все же раз в месяц ей удавалось забежать в работный дом. Из всех сирот заведения на Порридж-стрит ей больше всего нравилась семилетняя Хестер, с ее солнечной улыбкой и доверчивыми голубыми глазами.
Сидя здесь с Хестер, Камилла все еще находилась под впечатлением от пережитого кошмара. Хестер, жующая пряник, вдруг тревожно нахмурилась, глядя на нее.
– Что случилось, Щепка? У тебя испуганный вид.
– Тебе это показалось, Тыковка! – Камилла попыталась рассмеяться. – Чего мне бояться?!
– Но ты так странно выглядишь: бледная, и у тебя дрожат руки, – не унималась Хестер.
– Правда? – Камилла прикусила губу. Хестер права. Пальцы Камиллы были холодны как лед и дрожали, а сердце до сих пор колотилось от страха. А она-то надеялась, что здесь, в работном доме на Порридж-стрит, наконец-то почувствует себя в безопасности. – О, это пустяки, глупышка. Просто я всю дорогу сюда бежала – мне так хотелось побыстрее тебя увидеть! – Она выдавила из себя улыбку. – Как София? А у Тори прошел кашель?
Хестер вздохнула:
– Тори так и не стало лучше, Щепка. Из-за этого кашля она почти не могла дышать, а потом у нее начался жар и… – Голос ее замер. – Она умерла.
Господи милостивый! Нет. Ох, нет. Камилла почувствовала, как слезы подступили к горлу. Бедная малышка Тори! Она была такой худенькой, такой растерянной. И ей исполнилось всего девять лет. Сколько детей умерло в работном доме за годы, что она жила здесь? Двадцать? Тридцать? Те, которые заболевали, как правило, редко выздоравливали полностью. Слишком мало одеял и слишком много сквозняков, почти нет лекарств и скудная еда, а самое страшное – равнодушие. Но Тори, бедная Тори…
Камилла прижалась щекой к упругим мягким кудряшкам Хестер. Ее охватило сильное желание защитить девочку. Она должна найти способ заработать побольше денег, чтобы купить Хестер и другим детям несколько новых одеял. То, в которое завернулась малышка, было изношено почти до дыр. А ведь надвигается зима…
– Ох, чуть не забыла, – сонно пробормотала Хестер, прижавшись к плечу Камиллы, – сегодня приходил один человек, смешной француз, и он искал тебя.
Камилле показалось, что она ослышалась.
– Меня? О нет, Тыковка, этого не может быть. Ты, наверное, ошиблась.
– Нет, я не ошиблась. – В голосе девочки послышались упрямые нотки. – Он сказал, что ищет сироту, которой принадлежит талисман – золотой лев, точно такой, какой ты всегда носила.
