— Послушайте, Мистер Я-Знаю-Как-Надо, не ваш ли кейс сделами стоит в коридоре или мне померещилось?
Джек рассмеялся:
— Я просто ношу эти бумаги с собой, но это не значит,что я постоянно о них думаю.
— Так я тебе и поверила!
Они еще немного поболтали, и Лиз отправилась готовить ужин.В этот вечер они засиделись за столом дольше обычного — разговаривали с детьми,шутили и смеялись над разными забавными случаями. Джеми тоже внес свою лепту вобщее веселье, напомнив, как в прошлом году к ним на Рождество приезжалабабушка — мать Лиз. Она настояла, чтобы они все вместе отправились к полуночноймессе, однако в церкви ее сморил сон, и все семейство развлекалось, слушая еедовольно громкий храп. Лиз невольно подумала, как хорошо, что в этом году еемать решила осчастливить своим присутствием собственного брата. Всем имприходилось нелегко, когда она приезжала, но тяжелее всего было в праздники.Бабушка учила всех и каждого, что им нужно делать и как. К тому же у нее былисвои странности, которые она называла «традициями» и которых неизменнопридерживалась.
Но больше всего Лиз доставалось от нее из-за Джеми. Когда онтолько родился, ее мать пришла в ужас.
Она заявила, что это настоящая трагедия, и не только неизменила со временем своего мнения, но и высказывала его вслух каждый раз, когдаДжеми не мог ее слышать. Присутствие остальных членов семьи ее нисколько несмущало. Она постоянно подчеркивала, что Джеми нужно отправить в специальнуюлечебницу для умственно отсталых детей, чтобы не травмировать брата и сестер.
От такой беспардонности Лиз каждый раз приходила в ярость,хотя Джек настоятельно советовал ей не обращать внимания на слова матери. «Этонаша семья, — говорил он, — и то, что думает твоя мать и моя теща, неимеет никакого значения».
Он был совершенно прав. Джеми давно стал полноправным членомих семьи, и ничто в мире не могло бы заставить Лиз и Джека расстаться с ним.Питер и девочки обожали простодушного Джеми. Но все же Лиз было очень трудносправиться с собой, когда ее мать начинала с глубокомысленным видом утверждать,что уродов надо держать подальше от нормальных детей.
После ужина Питер помог Джеми приготовить молоко, морковку инесколько кусков хлеба с солью для оленя Санта-Клауса, а также написал поддиктовку брата записку, в которой тот напоминал сказочному деду о велосипеде ипросил принести что-нибудь замечательное для самого Питера и сестер. «Спасибо,дорогой Санта-Клаус!» — такими словами Джеми закончил письмо. Когда Питер поего просьбе перечел послание еще раз, мальчик удовлетворенно кивнул.
— Может, лучше приписать, что, если он все-таки непринесет мне велосипед, я не обижусь? — спросил Джеми сбеспокойством. — Я не хочу, чтобы Санта расстраивался из-за того, чтоогорчил меня!
— Да нет, я думаю, не стоит. Ты так хорошо себя вел,что готов поспорить: Санта-Клаус подарит тебе самый лучший велик, какой тольконайдется у него в Лапландии, — с серьезным видом ответил Питер. Он, как ивсе остальные, отлично знал, что Джеми ужасно хочется иметь велосипед и что онждет не дождется завтрашнего утра, когда он наконец увидит под елкойдолгожданный подарок.
В конце концов Лиз все же удалось увести Джеми и уложить впостель. Меган, как обычно, висела на телефоне, а Рэчел и Энни заперлись вспальне и, сдавленно хихикая, примеряли наряды друг дружки. Лиз отпустила Кэролк подруге и теперь прибиралась в кухне.
Питер помог Джеку собрать велосипед и уехал к Джессике. Этобыл чудесный, мирный сочельник. Лиз и Джек вовсю предвкушали свободную оттревог и забот праздничную неделю. Неплохо потрудившись, Сазерлендырассчитывали на заслуженную небольшую передышку.
Они как раз поднимались к себе в спальню, когда зазвонилтелефон. Это была Аманда Паркер. Как только Лиз взяла трубку, она поняла, чтоАманда недавно плакала. Голос был прерывистым и невнятным, и казалось, что ейочень трудно говорить.
— Простите, что беспокою вас в канун Рождества, но…Полчаса назад позвонил Фил и сказал… — Она начала всхлипывать, и Лизпостаралась успокоить ее.
— Что, что он сказал?!
— Он сказал, что, если я не уговорю вас отменить арестна его имущество, он… он убьет меня. Фил сказал, что не даст мне и десятицентов и мы с детьми подохнем с голоду…
— Этого не случится, и вы это знаете, — твердосказала Лиз. — Ваш муж по закону обязан содержать семью, он простопытается в очередной раз запугать вас…
«И, похоже, ему это удалось», — подумала она мрачно.Филипп Паркер сумел напугать Аманду до такой степени, что она почти готова былауступить. Лиз ненавидела подобные дела, в особенности если клиент, который ейнравился, подвергался столь сильному давлению. Кое-что из того, чторассказывала ей Аманда, заставляло Лиз вздрагивать от ужаса и возмущения.
Филипп Паркер настолько затерроризировал жену, что она долгоне решалась расстаться с ним и подать на развод. Да и теперь, когда решительныйшаг был сделан, Аманде все еще нужно было собираться с силами и терпеть,терпеть, терпеть. Сазерленды оказывали ей всевозможную поддержку, однако,несмотря, на это, Аманде было тяжело — Лиз знала это точно. Аманда, если можнотак выразиться, была для своего мужа идеальной жертвой, с которой тот могделать все, что хотел.
— Слушайте меня внимательно, Аманда, — сказала Лизрешительно. — Заприте все двери, никуда не выходите и никому неоткрывайте. А если что-то покажется вам подозрительным — немедленно вызывайтеполицию. Вы поняли?.. Вот и отлично. Главное, запомните: ваш муж пытается взятьвас на испуг, но если вы будете твердо стоять на своем, он ничего не сможет!
Но ее слова не убедили Аманду.
— Фил сказал, что убьет меня… — повторила она исудорожно всхлипнула.
— Если он будет угрожать, то на следующей неделе мывозьмем судебный запрет. После этого Филипп не посмеет даже приблизиться к вамменьше чем на милю.
Ведь его тут же арестуют и отправят за решетку, а выбратьсяоттуда ему будет ой как трудно! Вы верите мне?
— Я… я верю вам. Спасибо, миссис Сазерленд, —ответила Аманда, и ее голос прозвучал несколько бодрее. — Еще разпростите, что побеспокоила вас накануне Рождества…
— Вы нас вовсе не побеспокоили, для этого мы исуществуем. Если потребуется — звоните еще, хорошо?
— Я думаю, все будет в порядке, — неуверенноответила Аманда. — Мне уже лучше. Вот поговорила с вами и сразупочувствовала себя увереннее.
В ее голосе звучала неподдельная благодарность, и Лиз сталоочень жаль Аманду. Такого Рождества, как у нее, Лиз не пожелала бы и врагу.
— Знаешь, я ужасно ей сочувствую, — сказала ЛизДжеку, когда, положив трубку, вошла наконец в спальню. — Ей просто не посилам иметь дело с этим подонком.
— Для этого она и наняла нас, разве не так? — Джекрасхаживал по комнате и негромко посмеивался, очевидно, думая о подарке,который он приготовил жене.
