Книга Утраченный покой - Любовь Пушкарева

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85

Я без слов уставилась на него. Голова отказывалась выдать что-либо, кроме удивления.

– Вы не знали? – немного удивился Шон. – Когда Единый вытеснял старых богов, он был очень суров. Люди очень боялись Его, но все равно нарушали обеты, грешили… А потом год за годом пошли волны чумы, и мир погрузился в страх и тьму. Люди умирали и умирали. И некоторые из них настолько боялись Его суда, что сами обращали себя в живых мертвецов. Кровь – самый грубый носитель силы, вот ею они и стали питаться.

– А откуда ты знаешь все это?

У меня в книге почему-то ничего не было сказано о вампах, и я о них знала лишь то, что мне вот так рассказали.

Шон пожал плечами.

– Нас всех сила Единого ослабляет как чужая, а их убивает. Они все Его боятся. И среди этих вампов нет по настоящему старых. Самые старшие умерли – нельзя долго жить на одной лишь крови. Но они оставили удачное потомство, – зло произнес он. – По сути, они люди, мертвые люди, и потому опасны. Люди всегда были опасны, а обретшие власть смерти – во сто крат. Вампов надо уничтожать всегда, когда есть хоть малейшая возможность, – убежденно сказал он. – И Майами тому пример! Люди умнее нас, и следовательно, мертвые люди, вампы, тоже умнее нас. Они нас обыграли. Сделали. Забрали город, не потеряв никого из своих, а мы разбрелись, как псы после пожарища.

– Люди умнее нас… – эхом отозвалась я.

– Да, они хозяева этого мира. Единый помог им такими стать.

Моя голова, казалось, лопнет от бешено крутящихся в ней мыслей.

– Мне хватит на сегодня новостей, – каким-то больным голосом отозвалась я. – Хочу побыть одна…

– Гос… Пати, что прикажете?

– Занимайся своими делами, а к закату подходи в ресторан.

– Спасибо… Пати.

Я недолго оставалась в четырех стенах: мне нужно было уединение, а пять флерсов его не подразумевали. Я нашла амулеты-накопители зеленой силы, отдала пришедшим в себя близнецам Ландышам и ушла в парк. Забившись там в самый тихий и дальний угол, я приходила в себя, переваривая то, что узнала от Шона.

Ну да, всё верно. Впервые за многие годы я задумалась о глобальных вопросах – о мире, о прошлом и будущем. В отличие от большинства divinitas, я не менялась в лице при упоминании Единого и не называла его Узурпатором. Как-то так вышло, что я научилась сосуществовать с Ним, тихо собирая крохи с его стола. Я привыкла считать его союзником, за чью широкую спину можно спрятаться от врагов. Так, падре, Его слуга, сам того не зная, спас нас этой ночью. Я привыкла считать Единого белым, и совершенно напрасно. Он многоцветен, как многоцветны люди. Он – это они. Костя верил в Него, я всегда видела радужный шар в его сердце, и от этого источника перепадало и мне. Дениз верит, и ее «душа» в голове. Когда я ставила над ней эксперименты, радужный шар лишь пару раз мешал, но в большинстве случаев никак не реагировал на мою силу и позволял ей воздействовать на ее тело. У Герба МакФлоренса радужный шар силы Единого был в сердце и маленький-маленький… Но Герб был отличным человеком… У нас, divinitas, естественно, нет этих радужных шаров, но ведь есть и люди без них… А еще – шары радужной силы есть не только у христиан… Как это всё понимать? Что думать?

Время пролетело незаметно, я разложила новые знания у себя в голове, так и не сделав каких-либо выводов. И только не могла понять, что меня царапнуло в последних словах Шона о вампах. Так и не поняв и решив, что разберусь позже, я медленно побрела обратно в ресторан на встречу с Крегом.

Крег с медными кудрями и брюшком напоминал Амура-переростка, от его забавного вида и по-детски открытого взгляда мне стало хорошо и привычно, как путешественнику, вернувшемуся домой.

Мы весело поболтали с ним в баре; Крег, думая, что я страдаю из-за разбитого сердца, был очень мил и старался меня всячески развеселить и ободрить. Ему это удалось. Забавно, он считал меня своим другом, а посему совершенно искренне не расценивал секс со мной как измену жене.

Когда мы поднялись наверх, он был особенно нежен и нетороплив, я тоже не стремилась взять от него побольше. Сила плохо слушалась после вчерашних подвигов, а vis-система требовала умеренности. В этот раз я даже не привязала его руки, чем весьма его порадовала. Но все же надо было это сделать, от его прикосновений я не совладала даже с таким небольшим объемом, и нежность, радость и плотское желание выплеснулись из меня, подарив нам второй тур. После угомонившийся Крег с сожалением покинул кровать ради мяса под белым соусом, заботливо припасенным мной.

– Сделаем завтра перерыв? – предложила я. Крег был исключительным по силе источником и не нуждался в длительном восстанавливающем сне после «общения» со мной, но сегодня он выглядел уставшим.

– Наверно, Пати. Если я опять не высплюсь, то, боюсь, могу разочаровать тебя. А тебя я разочаровывать не хочу.

– Мой меднокудрый Амур, – рассмеялась я, – ты поразил меня раз и навсегда, мне не грозит разочарование в тебе.

Крег закатил глаза

– Ох, Пати, и она требует, чтобы я подстригся. Ну что за напасть!

– Не вздумай, – заговорщицки произнесла я.

– Никогда, – как клятву произнес он.

И мы весело рассмеялись, довольные друг другом и нашим маленьким союзом против всех бывших и будущих жен Крега.

Поев, мы разбежались: Крег к беременной и капризной жене, а я к своим флерсам – покормить, пока случайно не растеряла силу.

Лиан встретил меня инспектирующим vis-взглядом: похоже, у окружающих входит в привычку смотреть на меня, как на провинившегося подростка. Я легонько щелкнула флерса по носу, чтобы не забывался и знал меру.

– «Ну я же волнуюсь о тебе», – непонимающе-обиженно выдал он.

Я поскорее захлопнула связь, чтобы не выпустить злобную и трезвую мысль о том, что волноваться он должен о Мальве и Пижме в первую очередь, о Ландышах во вторую, а уж о себе я позабочусь сама. Лиан успел уловить образы флерсов и доложил вслух, что Мальва и Пижма кормлены им два раза. Он действительно отдал им тот небольшой запас, оставшийся у него с утра, и сейчас был пустым – тусклым. Я отдала половину полученного от Крега. Успев переконвертировать человеческие эмоции в ярко-белую силу жизни и добавив в нее чуть зеленой силы живой природы, я по глотку отдавала ее Лиану. Флерс наполнялся и расцветал на глазах: глаза засияли, волосы стали бело-лилейными, в воздухе появилась свежесть лугового утра. Вдохнув полной грудью аромат, который успела так полюбить, я полюбовалась на свое сокровище. Увидев восхищение в моих глазах, а может, и нечто большее, Лиан зашевелил крыльями и тихо вспыхнул, генерируя силу, сам подхватил ее и почти всю отдал мне.

– Не надо больше сиять, – попросила я. – Может, завтра, но не сегодня.

Он кивнул, соглашаясь, и мы вместе пошли во флерсную. Мальвочка, увидев меня, взволновано вскочила, а желтоволосый Пижма остался безучастно сидеть. При виде этих бедняг тихая радость, подаренная силой Лиана, улетучилась. Флерса была рада и испугана одновременно, ее широко раскрытые, розовые с салатовой окантовкой крылья подрагивали в такт учащенному сердцебиению. А еще она нервничала, не зная, как ей быть со своим другом: поднять его для приветствия или оставить как есть. Я поспешила успокоить девочку, ласково заговорив с ней и предложив силу на ладошке. Она сосредоточилась, как ученица перед экзаменом, и, закрыв глазки, принялась «лакать» силу. Если вчера она вылизывала мою ладошку, как блюдце с медом, то сегодня уже «вылизывала» мысленно, видно, Лиан не терял времени, стараясь научить ее самому необходимому. Я не жалела похвал для столь прилежной ученицы, и силы тоже, она быстро наполнилась и опьянела. Тихо-тихо, будто шелестя, она засмеялась и тихонько закружила по комнате… Мне с грустью вспомнился звонкий смех и прыжки Фиалочки. Тем временем флерса упала на колени Пижмы и отдала ему в поцелуе весь излишек, мгновенно протрезвев, но все равно оставаясь сияющей… Там, где не было шрамов. Приняв мою грусть за осуждение, она смутилась, не зная, что сказать.

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85