Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
– Нет, с этим делом у нее все в порядке, есть и муж, и любовник. Везет же людям! Она тоже не может купить себе дорогущий дизайнерский прикид! Представляешь, состоятельная, а не может. Не потому, что муж денег не дает, а потому что оно окажется в ее гардеробе двести двадцатым. Это только за один сезон. Она настоящий шопоголик. Лечится от этого. Живут же люди! Я подняла тебе настроение?
– Чем? Тем, что богатые тоже плачут?
– Ладно, Настена, слушай дальше. А лучше бери ручку и конспектируй. Взяла талмуд у Селезнева, пока он разбирается с шопоголиком. «Молодые, не обремененные детьми женщины… – это как раз про нас, – являются частью общественного круга, куда помимо них входят молодые свободные мужчины». Пишешь? «Входят молодые и свободные». Обалдеть! «Причин, по которым молодой одинокой девушке бывает трудно найти себе пару, несколько. Застенчивость…». Настена, ты жутко застенчивая, заметь, талмуд прав. «Обеспокоенность сексуальной стороной отношений…» Перепелкина, тебя беспокоит сексуальная сторона отношений?! Пиши дальше, так, так: «…приобрести уверенность в себе, в своем внешнем виде, вести себя гордо, с мужчинами говорить самоуверенно». Вот как. Поняла?! Иду, Эммануил Виторганович, иду! Кстати, у меня билеты на сегодняшнюю премьеру, не забудь про вечер.
Настя действительно чуть не забыла. Очередное культурное мероприятие должно состояться сегодня вечером в местном театре. Премьера трагедии «Отелла». Настя любила классику жанра, но только не ту, которую старательно, следуя нелепой моде, переделывали под сегодняшнюю действительность. Премьерный спектакль анонсировали во всех газетах, подробно рассказывая о том, каким необычным по сюжету он будет. Настя наивно полагала, раз в афишах стоит название «Отелла», то, следовательно, и сюжет будет развиваться по первоисточнику. Она ошибалась.
Действие разворачивалось в офисе по продаже недвижимости. Отелла была риелтором средней руки, а Дездемон ее непосредственным начальником. Жутко ревнивым. В конце постановки, по замыслу автора, явно не Шекспира, Дездемон душил неверную Отеллу с помощью налоговой инспекции… Бред воспаленного сознания, на который ее тащила подруга только потому, что там будут присутствовать все прогрессивно мыслящие жители города. Настя полагала, что нормально мыслящие люди будут сидеть дома, а не на премьере, как собиралась поступить она сама. Полежит на диване с романом в руках, отдохнет от рабочего процесса. Но Маринка заранее купила билеты, придется идти и смотреть очередную новомодную чушь.
В чем-то Маринка права. Нет, не в отношении к премьере. Настя действительно не уверена в своем внешнем виде, отсюда застенчивость и обеспокоенность, вот уж только не сексуальными отношениями. Об этом она совсем не думает. Маринка сказала бы, что зря.
– Анастасия, – в кабинет зашла Шаманская, – после шести можно не задерживаться. Твое рвение ни к чему не приведет. Пока, – добавила она многозначительно и закрыла дверь с обратной стороны.
Пока? Появилась надежда. Впрочем, Настя нисколько не сомневалась, что это изгнание к бумагам временное. Вот, когда у нее появится сногсшибательное платье, Шаманская прибежит ее уговаривать вести церемониал. Анастасия захлопнула журнал и потерла ладони. От писанины на указательном пальце правой руки наметилась мозоль. Она работает до мозолей?! Нет, ей точно нужно отдохнуть.
Театр гудел, как потревоженный улей. Говорили сразу все, заранее высказывая свое мнение о предстоящей премьере. Только положительное мнение, дабы не показаться отсталым провинциалом. «Ах, столица уже пережила подобную постановку. Ах, как нам повезло, что наши додумались до прогрессивных идей. И как только они додумались? Наши-то».
Маринка чинно вышагивала под руку с Настей и постоянно повторяла той шепотом: «Уверенность и самоуверенность». Знакомых было много, но холостяков раз-два и обчелся. Впрочем, приглядываться к кольцам на правой руке было несколько сложно, в фойе театра царил полумрак. На общество двух симпатичных девушек никто не покушался.
Для того чтобы быть симпатичными, обе подруги значительно постарались. Марина заставила Настю сделать укладку на только что окрашенных в цвет «скандинавский блондин» волосах, подкрасить ресницы, нарисовать стрелки, что сделало глаза огромными, и завершить очарование очей бледно-лиловыми тенями. Что касается выходного костюма, то у Насти он был один, черный брючный, купленный сто лет назад. Но к нему каждый год покупались новые блузки. Благосостояние подруги было несколько выше, Маринка позволила себе в этом году новый серый костюм в мелкую полосочку.
– Тебе не кажется, что мы выглядим несколько усредненно? – шепотом интересовалась Маринка у подруги. – Нужно было надеть юбки, а то получился какой-то унисекс, на него клюют только тинейджеры.
– Какая разница, как мы одеты? – пожала плечами Настя. – Мы же пришли спектакль смотреть.
Но в фойе девушки неожиданно увидели, как Женька Копейкин прогуливается взад и вперед со своей длинноногой моделью, которая держала в руке длинную хрупкую розу.
– Надо было надеть короткую юбку, – простонала Маринка, провожая их завистливым взглядом.
– Как будто это что-то изменило бы в их отношениях, – хмыкнула Настя.
– У меня, между прочим, ноги нисколько не хуже, – досадовала подруга, – даже лучше!
Премьера для Марины Соловьевой ограничилась слежением за действиями влюбленной парочки. Ей повезло, они сидели довольно близко для того, чтобы она смогла избежать после слежки косоглазия. И, как ни странно, увлеченно следили за разворачивающимся на сцене действием. Там риелторша Отелла обольщала в производственных целях, естественно, тучного толстосума, а ее начальник Дездемон подглядывал за ними в замочную скважину и ни о чем производственном не догадывался.
– Почему они не целуются?! – зловеще прошептала Маринка.
– Почему они должны целоваться? – не поняла Настя, глядя на сцену. Соперники Дездемон и толстосум стояли пузо к пузу и придирчиво рассматривали друг друга. – Этого еще не хватало!
– Если любишь девушку, – продолжала шипеть Маринка, – то будешь целовать ее и в театре.
– Кто из них девушка, я не поняла? – принялась вглядываться в действующих лиц Настя.
– Издеваешься, да? – обиделась подруга. – Игнорируешь мои чувства?
Настя оторвала взгляд от сцены и повернулась к подруге. Та смотрела на Копейкина и его пассию.
Она поняла, что случилось самое страшное, что только можно было себе представить. Ее подруга серьезно влюбилась. Обычно она быстро перегорала и искала следующих свободных холостяков.
– Гордо и самоуверенно, – напомнила ей Настя и постаралась утешить: – Да Женька ее не любит. Просто проводит время потому, что больше не с кем.
– Не с кем, а как же я? – простонала Маринка. – Нужно было раньше ему признаться… Но я же гордая.
Копейкин в этот момент повернулся, разглядел в полутьме зала Соловьеву и улыбнулся ей.
– Ты видела?! – прошептала Маринка, протирая сухие глаза. – Или мне это показалось?!
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
