Однако не могла же она оставить этого храбреца лежать на ковре? Слава Богу, что никто не обратил внимания на их поцелуй, не заметил, как его подбородок задевал ей грудь.
Господи, почему она была такого высокого мнения о сэре Уильяме? Как могла считать его джентльменом? Вот уж защитник обездоленных выискался! Ужасный день, полный унижения. Хоть бы он скорее кончился.
— Что мне сказать девочкам? — спросила Эмму кузина и верная помощница мисс Шарлотта Боскасл, когда Эмма вышла из комнаты, куда поместили лорда Вулвертона.
Эта комната на верхнем этаже служила и как кабинет, и как спальня, если заболевала одна из учениц. В свободное время Шарлотта убегала сюда, чтобы побыть одной и записать кое-какие мысли в дневник.
Эмма перевела дух. У нее все вылетело из головы, пока она стояла у кровати лорда Вулвертона. Не поддавалось объяснению, как после страшного удара по голове этот человек умудряется смущать своими шутками окружающих. Она покраснела, вспомнив, как его карие глаза смотрели на нее.
Кузина ждала ответа. Эта голубоглазая с льняными волосами красавица была весьма наблюдательна. К тому же она тоже Боскасл, а значит, ей можно полностью доверять, и она имеет право беспокоиться по поводу происшедшего.
Эмма откашлялась.
— Сообщи девочкам как можно меньше про этот несчастный случай.
— Тебе легко говорить. Эти юные проказницы готовы спрятаться за шторами, лишь бы взглянуть на наследника герцога.
— Какое неприличие! Видно придется попросить Хита сделать задвижки на всех дверях, ведущих в комнаты лорда Вулвертона.
— Да, придется, — согласилась Шарлотта. — А иначе он проснется и увидит, как на него глазеет с десяток школьниц.
Эмма вздохнула. Какие испытания приходится выносить, чтобы подготовить этих своевольных молодых девиц к удачному браку. Эмма не питала особых иллюзий относительно образования в своей академии. Как бы она ни старалась дать девочкам больше знаний, цель академии — выгодный брак. Ничего не поделаешь — на этом постулате зиждется будущее Англии. Она подтолкнула Шарлотту к лестнице:
— До вечерней молитвы строго поговори с девочками.
— Хорошо. — Шарлотта помолчала. — Ты не думаешь, что лорд Вулвертон может… выйти из комнаты?
— Выйти? — удивилась Эмма, а про себя подумала: этого еще не хватало!
— И он может свалиться с лестницы, — добавила Шарлотта. По ее взгляду было ясно, что она беспокоится не только о его светлости. Скорее ее волнует другое: как бы он не свалился в постель какой-нибудь молодой особы.
— В его состоянии ночные похождения маловероятны, — сказала Эмма. — Ему дали снотворное, а ночью проследят, нет ли ухудшения.
— И в чем это проявляется? — спросила Шарлотта. «В огромном шарме, в остром языке и озорстве», — могла бы сказать Эмма.
— У его светлости глубокая рваная рана на макушке, помутнение зрения и сильнейшая головная боль, — объяснила она.
— Бедняга вполне может умереть, — сочувственно произнесла Шарлотта и добавила: — Трудно себе представить, что такого сильного человека сбили с ног креслом. Он выглядит таким мужественным.
— Это случается и с более крепкими, уверяю тебя. Что касается его мужественности, то ей ничего не угрожает.
Шарлотта подавила улыбку. Эмма тоже.
— Я была бы весьма признательна, — продолжила Эмма, спускаясь вместе с кузиной по лестнице, — если бы ты попросила слуг не сплетничать. У меня хлопот и без этого хватает.
— Я поговорю с ними, — пообещала Шарлотта, следуя за Эммой. — Не нужно ли кому-нибудь из нас побыть с ним ночью?
— Хит и Джулия предложили подежурить по очереди со мной. Конечно, это не совсем прилично, но случай непредвиденный.
Шарлотта настороженно сдвинула брови:
— Ты не думаешь, что нам придется закрыть академию?
— Я не загадываю на завтра. Мы можем лишь надеяться, что скандал утихнет без сокрушительных последствий.
— Мы могли бы перебраться в деревню, — поколебавшись, предложила Шарлотта. — У нас ведь и так сложности с деньгами…
— И дадим возможность леди Клипстоун считать, что она нас выжила? — Эмма помрачнела при мысли о том, что потерпит фиаско от своей лондонской соперницы леди Элис Клипстоун, которая открыла школу на Ганновер-сквер и бессовестным образом пыталась переманить учениц Эммы. Когда-то они с Элис были подругами, а теперь — заклятые враги на поприще воспитания. Они не упускали ни малейшей возможности превзойти друг друга, но пока что делали это вежливо. — Уверяю тебя, она не преминет воспользоваться удобным случаем.
Шарлотта смущенно отвернулась.
— Она уже не стала ждать.
— Ты о чем?
— Помнишь леди Корали?
— Племянницу графа? — спросила Эмма. Графа она постоянно обхаживала, рассчитывая на его покровительство, его племянницу ожидали в академии еще неделю назад, а две младшие девочки должны присоединиться к сестре через несколько месяцев. — Ее багаж прибудет на этой неделе. Я приготовила для нее кровать.
— Она, очевидно, еще раздумывает, — сказала Шарлотта. — Она сообщит нам, как только примет решение.
— Откуда ты это знаешь?
— Сестра нашего дворецкого работает у леди Клипстоун.
— У моей соперницы? — не удержалась от возмущения Эмма. — Ну и ну! Следует ожидать того, что она разболтает о наших секретах.
— Эмма, у тебя нет секретов, — улыбнулась Шарлотта.
— До сегодняшнего дня не было. О Боже, боюсь, что присутствие лорда Вулвертона мы не сможем скрыть.
— Да, его трудно спрятать.
— И, тем не менее, нам придется приложить все усилия, чтобы оградить девочек от него и продолжать занятия как ни в чем не бывало. Слава Богу, что они живут в другой части дома.
— Придется — ничего не поделаешь.
— Это всего дня на два. Господи, если мне удается укрощать этих бесенят, то позаботиться об одном раненом джентльмене не составит труда.
Эйдриан притворялся спящим, когда Хит Боскасл трижды заходил в спальню. Он нарочно начал храпеть, хотя знал, что Хита так просто не провести. Но голова разламывалась от боли, и разговаривать с Хитом он был совершенно не расположен.
Он почти погрузился в сон, когда жена Хита Джулия вошла на цыпочках в сопровождении горничной, чтобы сменить ему компресс. После этого он не мог заснуть, потому что на шею стекали капли. Рассердившись, он откинул одеяло, встал, отыскал трутницу и зажег свечу. На комоде напротив кровати он заметил дамский дневник в кожаной обложке.
— Ну-ну, — пробурчал он. — Мне только недостает кружевного чепчика и парочки зубных протезов. Тогда я вполне сойду за собственную бабушку.
Зевая, он улегся обратно и раскрыл дневник. Следовало бы сказать этому шотландскому врачевателю, что мужчину его телосложения может усыпить лишь целая бутыль настойки опия. В любом случае снотворное ему не нужно. С головой у него все в порядке — всего лишь сильный ушиб. Бывало и хуже.
