Тут дверь наконец-то отворилась, и он остановился, замер в напряжении.
— Джеймс… — послышался тихий голос.
Он повернулся к двери и посмотрел на жену, и все его страхи и опасения тотчас развеялись.
Встретив пристальный взгляд мужа, Сара в смущении потупилась. И даже немного встревожилась. Что Джеймс о ней подумает? Она почувствовала себя ужасно глупой, просто-напросто дурочкой. Вырядилась так, будто собралась на какой-то светский прием, а не на скромный ужин. В этом платье у нее слишком уж открытая грудь, а прическа… — как у оперной певички! Она решила изменить свой образ в надежде, что муж начнет ухаживать за ней. Но сейчас все эти потуги показались ей… излишне откровенными и даже дерзкими.
— Ты такая красивая… — пробормотал Джеймс.
И он не лгал — о том свидетельствовало выражение его лица. Сердце Сары гулко заколотилось.
— Спасибо, — ответила она так тихо, что едва расслышала собственный голос.
Джеймс подошел к ней и провел ладонью по ее щеке. Затем склонился к ней и поцеловал. Сара крепко зажмурилась, едва лишь почувствовала прикосновение его губ. Поцелуй его оказался долгим и нежным — как будто впереди у них была целая жизнь. Но так ведь, в сущности, и было.
Отстранившись, он улыбнулся и сказал:
— Сегодня весь день о тебе думал. И ужасно хотел поцеловать тебя.
Сара изобразила удивление:
— Мы же целовались совсем недавно. Сразу после обеда.
— Да, верно. И скоро продолжим. До вечера осталось совсем немного, и мы снова будем целоваться. Знаешь, мне кажется, у нас впереди целая вечность. И все же мне не терпится… Видишь ли, когда мужчина желает женщину, он думает только об этом, и ни о чем другом.
Сара вспыхнула и отступила на шаг. Направившись к окну, спросила:
— А женщины?..
— Понятия не имею, — ответил Джеймс. — Ты когда-нибудь ловила себя на том, что думаешь, как будешь целоваться?
Сара машинально теребила штору. Внезапно багет, на котором держались шторы, заскрипел, и она отдернула руку. Повернувшись к мужу — однако не поднимая глаз, — тихо сказала:
— Да, иногда думаю. И не только о поцелуях, но и о более серьезных вещах…
После этих слов оба затаили дыхание. Несколько мучительных мгновений царила тишина, которую нарушало лишь тиканье часов, ставшее вдруг ужасно громким.
Наконец Джеймс откашлялся и пробормотал:
— Более серьезных?..
Сара вдруг поняла, что не в силах ответить. Поэтому молча кивнула.
— Дорогая, я думал… — Джеймс снова кашлянул. — Я боялся, что напугал тебя.
Сара невольно улыбнулась:
— А я боялась, что перепугала тебя.
Тут оба рассмеялись, и Джеймс сказал:
— Даже не думай об этом, дорогая. Ты не представляешь, сколько радости мне подарила, любовь моя.
— Значит, ты… — Она снова потупилась. — Ты останешься поужинать?
Джеймс расплылся в улыбке.
— Да, разумеется. — Он окинул взглядом ее желтое платье. — Я вообще не собирался никуда уходить.
«О Господи, теперь и Джеймс изменился! — мысленно воскликнула Сара. — Он сейчас совсем не такой, как несколько часов назад. Когда он приходил к обеду, он был совсем другим…» Сара украдкой взглянула на мужа. Да, верно, изменился. Веселье исчезло из его зеленых глаз, и теперь в них появилось… что-то угрожающее. А подбородок вроде бы стал массивнее и… сейчас выглядел так, будто его высекли из камня.
И тут Сара вдруг сообразила: муж изменился вовсе не за несколько часов, а за несколько секунд. А его якобы угрожающий взгляд означал только одно: он желал ее.
Быть желанной — это немного пугало. И вместе с тем возбуждало.
Муж сделал к ней несколько шагов, и Сара невольно вздрогнула. Ей вдруг захотелось выскочить из комнаты и убежать куда-нибудь подальше. Но в этот момент дверь отворилась, и на пороге появился Кроуфорд.
— Ужин будет подан, как только вы пройдете в столовую, — сообщил дворецкий.
Джеймс уставился на него в изумлении, словно не понимал, о чем речь. Потом усмехнулся и пробормотал:
— Да, конечно… — Он предложил жене руку: — Пойдем, дорогая.
Сара вздохнула с облегчением и взяла мужа под руку. И от одного лишь его прикосновения сердце ее радостно подпрыгнуло в груди.
«Моя жена думает о вещах более серьезных, чем поцелуи».
Сжимая в руке стакан с вином, Джеймс взглянул на часы.
«Моя жена, — повторил он мысленно, — думает о…»
Когда же начались с ней такие перемены? На этот вопрос у него не было ответа. И что означали подобные перемены? Может, то были проявления страсти? Или она просто начинает доверять ему? Возможно, такой сдержанной и благовоспитанной женщине, как Сара, требуется какое-то время, чтобы привыкнуть к тому, что к ней прикасается мужчина. Как бы то ни было, сейчас он не мог думать ни о чем другом, кроме постели…
Проклятие! Большая стрелка часов словно остановилась. Наверное, что-то не так с часовым механизмом. Ведь если верить часам, то выходит, что прошло всего лишь пять минут, после того как Сара поднялась и отправилась готовиться ко сну.
Ужин удался на славу, пусть даже они с Сарой немного нервничали. Наконец она поднялась и сказала, что пойдет в спальню. Улыбнувшись, добавила:
— Я позову Мэри, чтобы помогла мне раздеться. А у вас, мистер Худ, есть ваш портвейн.
В следующее мгновение она стремительно вышла из комнаты.
Джеймс улыбнулся, вспомнив, как прелестно выглядела жена в желтом платье с глубоким вырезом. Он прекрасно знал: она сейчас готовилась вовсе не ко сну. Она готовилась встретить его.
Он снова посмотрел на часы. Прошла еще одна минута. Выходит, всего шесть. Шесть минут достаточно? Должно быть, достаточно.
Джеймс решительно отставил стакан и направился к лестнице. У себя в гардеробной он остановился и прислушался. Из их общей спальни не доносилось ни звука. Она уже улеглась и ждет его в постели? Думая о чем-то «более серьезном»?
Джеймс рывком снял галстук, скинул жакет и взялся за ручку двери.
— Ой!.. — раздался женский возглас.
То ли жены, то ли горничной. Он не понял. Но обе повернулись и вытаращились на него. Горничная в этот момент распускала на Саре корсет. А та была без турнюра и без нижних юбок.
— Видишь ли, я…
Джеймс пытался придумать какое-нибудь объяснение. Но как объяснить столь раннее появление в спальне? Хорошо, что хоть не ворвался сюда в чем мать родила.
— Прошу меня извинить. — Он улыбнулся. — Вижу, что поторопился.
Сара покачала головой:
