Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Возможно, именно тогда он и сможет рассчитывать на встречу с идеальной женщиной. Он часто грезил о том, какой у них будет секс. Неистовый, как ядерная реакция.
Район Риверуок местным жителям нравился, но Рой подозревал, что на этот раз большую часть толпы составляли туристы, с учетом того, как часто они останавливались, чтобы поглазеть на уличных художников, тут же рисующих шаржи на всех желающих и известных артистов. Местные не покупали бы в таких количествах футболки с надписью «Новый Орлеан» на груди.
Подойдя к ярко-красному киоску, где продавалась сахарная вата. Рой внезапно почувствовал, как в нем закипела ярость. Запах нагретого сахара ощущался на значительном расстоянии от киоска.
Продавала сахарную вату молодая женщина, сидевшая на табуретке под красным зонтиком. Лет двадцати с небольшим, простенькая, полненькая, не вызывающая интереса.
Но ее глаза. Ее глаза.
Они сразу зачаровали Роя. Удивительные зеленовато-синие, бесценные драгоценные камни, невесть как оказавшиеся в дешевой оправе.
Кожа вокруг глаз пошла морщинками, когда она почувствовала его взгляд и улыбнулась.
— Могу я вам чем-нибудь помочь?
Рой шагнул к киоску.
— Я бы хотел чего-нибудь сладкого.
— У меня есть только сахарная вата.
— Не только, — ответил он, хваля себя за собственную утонченность.
На ее лице отразилось недоумение.
Бедняжка. Она просто не могла понять, о чем он.
— Да, порцию сахарной ваты, пожалуйста.
Она взяла бумажный конус и начала накручивать на него сахарные нити, отчего запах горячего сахара заметно усилился.
— Как вас зовут? — спросил он.
Она замялась, смутилась, наконец ответила:
— Кэндейс.
— Девушка по имени Сладенькая[8]продает сладенькое? Это судьба или здоровое чувство юмора?
Она покраснела.
— Я предпочитаю Кэндейс. Слишком много негативных ассоциаций, если… полную женщину называть Кэнди.
— Да, вы, конечно, не манекенщица-анорексичка, но что с того? Красота бывает разная.
Кэндейс, очевидно, редко, а то и никогда не слышала таких добрых слов, особенно от столь привлекательного и желанного мужчины, как Рой Прибо.
Если эта женщина и думала о том дне, когда перестанет выделять отходы жизнедеятельности организма, то не могла не понять, что по пути к этой цели он продвинулся гораздо дальше, чем она.
— У вас прекрасные глаза, — продолжил он. — Удивительно прекрасные глаза. В такие глаза можно смотреть год за годом.
Кэндейс зарделась еще сильнее, но изумление настолько побороло застенчивость, что она решилась встретиться с Роем взглядом.
Рой понимал, что ни в коем случае нельзя брать ее штурмом. До сих пор ее только отвергали, и она могла заподозрить, что он хочет не приударить за ней, а выставить на посмешище.
— Как христианин, — объяснил он, хотя и не имел религиозных пристрастий, — я верю, что Бог сделал каждого хоть в чем-то, но прекрасным, и наша задача — распознать эту красоту. Ваши глаза… они совершенны. Они — окна вашей души.
Положив порцию сахарной ваты на прилавок, она отвела взор, словно сочла за грех позволить ему слишком долго ими любоваться.
— Я не ходила в церковь шесть лет, с тех пор, как скончалась моя мать.
— Как печально это слышать. Должно быть, она умерла совсем молодой.
— Рак, — призналась Кэндейс. — Я так разозлилась. Но теперь… мне недостает церкви.
— Мы можем как-нибудь сходить в церковь вместе, а потом выпить кофе.
Она вновь рискнула вскинуть на него глаза.
— Почему?
— Почему нет?
— Дело в том… Вы такой…
Вот тут он изобразил застенчивость, отвел взгляд.
— Не вашего круга? Я знаю, некоторым людям я кажусь пустышкой…
— Нет, пожалуйста, я хотела сказать не это. — Но Кэндейс не смогла заставить себя озвучить свои мысли на этот счет.
Рой достал из кармана маленький блокнот, что-то написал на листке, вырвал его, протянул девушке.
— Тут мои имя и фамилия, Рой Дарнелл, и номер сотового телефона. Может, вы передумаете.
— Я практически никуда… ни с кем не хожу. — Кэндейс, не отрываясь, смотрела на листок.
Милое, застенчивое существо.
— Я понимаю. Со мной та же история. Для нынешних женщин я слишком старомоден. Они такие… смелые. Смущают меня.
Когда он попытался заплатить за сахарную вату, она никак не хотела брать с него деньги. Но он настоял.
Ушел, вроде бы прикладываясь к лакомству, чувствуя на себе взгляд девушки. Как только красный киоск скрылся из виду, выбросил вату в мусорный бак.
Сев на залитую лучами яркого солнца скамью, Рой сверился с последней страницей блокнота, которую занимал список. Потратив массу усилий здесь, в Новом Орлеане, а ранее — в других городах, он только вчера вычеркнул из списка предпоследний пункт: кисти.
Теперь поставил знак вопроса около последнего, надеясь, что скоро удастся вычеркнуть и его: глаза?
Глава 6
Он — ребенок «Милосердия», в «Милосердии» рожденный и в «Милосердии» выросший.
В своей комнате без единого окна он сидит за столом, одну за другой заполняет страницы толстой книги кроссвордов. Ему не приходится задумываться над ответами. Ответы приходят к нему мгновенно, и он заполняет чернильными буквами пустые клеточки, никогда не допуская ошибки.
Его зовут Рэндол Шестой, потому что пять мужчин по имени Рэндол ушли в этот мир до него. Если бы ему тоже предстояло уйти в мир, вместо номера ему дали бы фамилию.
В резервуаре сотворения, прежде чем у него появилось сознание, он получил образование методом прямой информационной загрузки мозга. И после появления на свет продолжал учиться во время сессий наркотического сна.
Он знает природу и человечество до мелочей, знает, как выглядят, пахнут и звучат места, где никогда не был. И однако его мир — четыре стены одной-единственной комнаты.
Персонал «Милосердия» называет это пространство его помещением для постоя. Таким термином определялись комнаты, которые при прохождении через деревню военной части использовали в крестьянских домах для размещения солдат.
В войне против человечества (пока тайной, но со временем ей предстояло перейти в открытую стадию) он — восемнадцатилетний юноша, который ожил четыре месяца назад.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
