когда она извлекла ребенка из того непристойного чана, она уже предчувствовала, что настанет сегодняшний момент. Даже тогда она знала, что подвергнет гхола испытаниям раньше положенного времени. Узы крови сделали свое дело несмотря ни на что.
Сунув руку под стол, Одраде нажала кнопку поля вызова. Советницы молча застыли в ожидании. Они знали, что сейчас Верховная скажет что-то чрезвычайно важное. Есть одна вещь, в которой может быть уверена любая Верховная Мать, — Сестры будут слушать ее с великим вниманием, которое обязано своим происхождением не званию Преподобной Матери, а чему-то в сознании каждой Сестры.
— Политика, — сказала Одраде.
Советницы сосредоточились. Политика — это очень емкое слово. Если ты вмешиваешься в политику Бене Гессерит, то власть твоя повышается от высокой до возвышенной, и ты вступаешь в зону небывалой ранее ответственности. Ты взваливаешь на себя непомерный груз обязанностей и решений, от которых зависит жизнь очень многих, кто стоит ниже тебя. Именно это привязывало Сестер к Верховной Матери. Это слово говорило всем советницам, всем наблюдателям, что Первые Среди Равных пришли к очень важному решению.
Все услышали, как за дверью раздался шорох. Кто-то прибыл в кабинет Одраде. Верховная Мать нажала на белую пластину, вделанную в столешницу. Дверь неслышно отворилась. На пороге, ожидая приказаний Верховной Матери, стояла Стрегги.
— Приведи его, — сказала Одраде.
— Слушаюсь. — На лице не отразилось никаких эмоций. Очень многообещающая послушница эта Стрегги.
Она исчезла и появилась снова, ведя за собой Майлса Тега. Волосы мальчика были светлыми, но среди них виднелись темные пряди, возмужав, Тег станет темноволосым. Узкое лицо, на носу только начала вырисовываться ястребиная горбинка, столь характерная для мужчин из рода Атрейдесов. Светло-голубые глаза с внимательным любопытством оглядели всех присутствующих.
— Подожди, пожалуйста, за дверью, Стрегги.
Одраде дождалась, когда за послушницей закроется дверь.
Мальчик смотрел на Верховную Мать, не проявляя ни малейшего нетерпения.
— Майлс Тег, гхола, — заговорила Одраде. — Ты, конечно, помнишь Тамалейн и Беллонду.
Майлс окинул обеих женщин взглядом, но продолжал молчать, видимо, сбитый с толку той напряженностью, с которой его разглядывали обе Преподобные Матери.
Тамалейн нахмурилась. Она с самого начала возражала, чтобы этого мальчика называли гхола. Гхола выращивают из клеток трупа. Это клон, так же, как и Сциталь, был клонированным созданием.
— Я хочу послать его на корабль-невидимку к Дункану и Мурбелле, — сказала Одраде. — Кто лучше, чем Дункан, восстановит исходную память мальчика?
— Поэтическая справедливость, — согласилась Беллонда. Она не возразила ни слова, хотя Одраде знала, что возражения найдутся, как только мальчика уведут. Он слишком мал!
— Что она имеет в виду под поэтической справедливостью? — поинтересовался Тег. У него был высокий писклявый голос.
— Когда башар был на Гамму, он восстанавливал память Дункана.
— Это действительно больно?
— Дункан полагал, что да.
Некоторые решения должны быть беспощадными.
Одраде всегда думала, что надо преодолеть высокий барьер, чтобы смириться с фактом, что ты способен принимать самостоятельные решения. Теперь это не надо было объяснять Мурбелле.
Как я могу смягчить удар?
Бывают моменты, когда это просто невозможно. Иногда бывает намного гуманнее сорвать щадящий бинт одним рывком, причинив сильную, но кратковременную боль.
— Этот… Дункан Айдахо действительно может вернуть мне память… того, что было со мной раньше?
— Он может и сделает это.
— Не слишком ли круто мы действуем? — спросила Тамалейн.
— Я читал записи о башаре Теге, — сказал Майлс. — Он был знаменитый воин и ментат.
— И ты гордишься этим, как мне кажется? — Беллонда выместила свое недовольство на мальчике.
— Не особенно. — Он не отвел взгляд. — Я думаю о нем, как о другом человеке. Но, правда, это мне интересно.
— Кто-то другой, — пробормотала Беллонда. Она посмотрела на Одраде с плохо скрытым несогласием. — Ты слишком глубоко приобщаешь его к учению!
— Так делала его биологическая мать, — парировала Одраде.
— Я вспомню ее? — спросил Тег.
Одраде заговорщически улыбнулась в ответ, как она не раз делала во время их прогулок по саду.
— Ты вспомнишь.
— Все?
— Ты вспомнишь все: жену, детей, битвы. Все.
— Отошли его! — воскликнула Беллонда.
Мальчик улыбнулся, но продолжал смотреть на Одраде, ожидая приказаний только от нее.
— Отлично, Майлс, — похвалила его Одраде. — Скажи Стрегги, чтобы она отвела тебя в твою новую квартиру на корабле-невидимке. Я приду позже и представлю тебя Дункану.
— Можно я покатаюсь на плечах Стрегги?
— Попроси об этом ее.
Тег импульсивно бросился к Одраде, поднялся на цыпочки и поцеловал ее в щеку.
— Я надеюсь, что моя настоящая мать была похожа на тебя.
Одраде потрепала его по плечу.
— Она очень похожа на меня. А теперь беги.
Когда дверь за мальчиком закрылась, заговорила Тамалейн:
— Ты не говорила ему, что ты — одна из его дочерей?
— Пока нет.
— Скажет ли ему об этом Айдахо?
— Если возникнет такая необходимость. Беллонду не очень интересовали эти мелкие детали.
— Что ты задумала, Дар?
За Одраде ответила Тамалейн:
— Сила наказания подчинится нашему ментату башару. Это очевидно.
Она заглотила наживку.
— Это действительно так? — спросила Беллонда. Одраде окинула обеих женщин тяжелым взглядом:
— Тег был лучшим башаром из всех, кто служил нам. Если кто и сможет наказать наших врагов, то…
— Лучше нам начать растить еще одного, — вставила свое слово Тамалейн.
— Мне не нравится, что на мальчика может оказать влияние Мурбелла, — проговорила Беллонда.
— Будет ли Айдахо сотрудничать с нами? — поинтересовалась Тамалейн.
— Он сделает все, о чем его попросит Атрейдес. Одраде говорила с уверенностью, которой на самом деле не испытывала, но в этот миг она поняла, откуда еще берется то чувство отчуждения.
Я смотрю на нас с точки зрения Мурбеллы! Я могу думать, как Досточтимая Матрона!
***
Мы не преподаем историю, мы воспроизводим опыт. Мы идем по цепи последовательностей — по следам лесного зверя. Присмотритесь к тому, что стоит за нашими словами, и вы увидите широкий шлях общественного поведения, которого не касался ни один историк.
Доспехи Пророка Бене Гессерит
Сциталь свистел, прохаживаясь взад и вперед по коридору своих апартаментов. Это был его дневной моцион. Назад, вперед, назад, вперед. Опять посвистеть. И еще раз.
Пусть они привыкают к моему свисту.
Насвистывая, он сочинил песенку на незатейливый мотив.
— Семя Тлейлаксу молчит, — снова и снова повторял он мысленно эти слова под мелодию свиста. Они не смогут воспользоваться его клетками, чтобы заполнить генетический провал и выведать его тайны.
Они должны явиться ко мне с дарами.
Одраде уже заходила к нему утром, «по пути к Мурбелле». Она часто упоминала в разговоре с ним имя пленной Досточтимой Матроны. В этом частом упоминании была какая-то цель, пока не ясная
