наедине с Верховной Матерью.
— Я старалась избегать сложностей, — сказала Мурбелла. Искренность и честность.
— Попытка избежать сложностей часто их же и порождает. — Одраде опустилась в кресло рядом с кроватью и положила ладонь на руку Мурбеллы. Мышцы дрожали.
— Мы говорим: «Слова медленны, чувства быстры». — Одраде убрала руку. — Какое решение ты приняла?
— Ты позволяешь мне самой принимать решения?
— Не иронизируй. — Одраде предостерегающе подняла руку, отсекая всякие возражения. — Я не полностью приняла во внимание твое прошлое воспитание. Досточтимые Матроны почти лишили тебя способности самостоятельно принимать решения. Это типично для обществ, где господствует жажда власти. Они учат своих людей постоянно надувать друг друга. «Принятие решений приносит плохие результаты!» Вас учат избегать сложностей.
— Но какое отношение это имеет к моему обмороку? — В вопросе прозвучало негодование.
— Мурбелла, самое худшее, что порождается той системой, о которой я говорила, это неумение принимать решения о чем бы то ни было, либо откладывать их принятие до последнего момента, когда положение становится безвыходным, и ты набрасываешься на нее с остервенением и отчаянием загнанного в угол зверя.
— Ты же говорила мне, что надо дойти до предела! — Это было почти причитание.
— До твоего предела, Мурбелла, а не до моего, не Беллонды и никого другого, кроме твоего.
— Я решила, что хочу быть похожей на тебя, — едва слышно проговорила Мурбелла.
— Замечательно! Мне думается, что я никогда не стремилась покончить с собой, особенно во время беременности.
Мурбелла против воли улыбнулась.
Одраде встала.
— Спи. Завтра тебя переведут в специальный класс, где с тобой будут работать, чтобы ты умела принимать решения с учетом своих возможностей. Помни, что я тебе сказала. Мы заботимся о себе.
— Я ваша? — Это был почти неслышный шепот.
— С тех пор, как повторила вслед за прокторами клятву верности.
Перед уходом Одраде выключила свет. Мурбелла услышала, как Верховная разговаривает с кем-то за прикрытой дверью:
— Оставьте ее в покое, она нуждается в отдыхе.
Мурбелла закрыла глаза. Лихорадка улеглась, бредовые видения исчезли, но вместо них из памяти всплыли другие образы.
«Я — член Бене Гессерит. Я существую только для служения».
Она слышала, как говорит эти слова прокторам, но сейчас в них было сильное чувство, какого не было, когда она действительно произносила свою клятву.
Они знали, что я была цинична.
Что можно скрыть от таких женщин?
Она снова почувствовала на своем лбу ладонь проктора и ее слова, смысл которых дошел до нее только сейчас.
«Я стою здесь перед людьми, отмеченными священным знаком. Наступит день, когда и вы будете стоять так же, как стою сейчас я. Я молю ваше присутствие здесь, чтобы так оно и случилось. Пусть же будущее останется скрытым от наших взоров, ибо это холст, на котором пишутся наши стремления. Так разум человеческий лепит образы на вечной tabula rasa. Мы не имеем ничего сверх того, чем обладаем здесь, где мы навсегда посвящаем себя святому присутствию, которое мы делим с другими и творим».
Это было заурядно, но не заурядно. Теперь Мурбелла понимала, что была тогда морально и физически не готова к принятию этой клятвы. Слезы потекли по ее щекам.
***
Законы, созданные для подавления, имеют тенденцию усиливать то, что они призваны запретить. На этой почве всегда процветали представители юридической профессии. На протяжении всей истории они имели надежную работу.
Кодекс Бене Гессерит
Без устали перемещаясь по Централу (в эти дни несколько реже, чем обычно, но с большим вниманием), Одраде всюду искала следы расхлябанности, особенно сильно присматриваясь к зонам повышенной ответственности, где работа шла очень гладко.
По этому поводу лучше всего выразилась когда-то Старшая Наблюдательница: «Покажите мне совершенно безупречную работу, а я покажу вам человека, который скрывает ошибки. Настоящую лодку в море всегда качает».
Она повторяла эти слова настолько часто, что ее фраза стала крылатой не только среди Сестер, но и среди послушниц, которые произносили ее при виде Верховной Матери.
— Настоящую лодку в море качает, — за словами следовал приглушенный смешок.
Беллонда сопровождала Верховную в этой инспекции, не говоря ни слова о том, что «каждый месяц» незаметно стал «разом в два месяца», да и разве дело было только в этом. Нынешний обход состоялся через неделю после предыдущего, и Белл решила использовать предоставленную возможность для того, чтобы снова предупредить Одраде об Айдахо. Беллонда притащила с собой и Тамалейн, хотя Там должна была в это время проверять работу прокторов.
Двое против одной? — подумала Одраде. Вряд ли они догадывались о том, что именно задумала Верховная Мать. Но что делать, рано или поздно все обнаружится, как это было в свое время с планом Таразы. Всему свое время, правда, Тар?
Они шли по коридору, шелестя черными платьями, не упуская из виду ни одну мелочь. Все было до боли знакомо, но они искали новое. На плече Одраде, словно камень для ныряния, висел ушной микрофон. В эти дни нельзя было ни на минуту оставаться без связи.
За фасадом любого центра Бене Гессерит располагались многочисленные вспомогательные службы. Госпиталь, морг, свалка, завод по утилизации отходов (это здание оставляло один корпус с насосом канализации и мусоросжигающим заводом), спортивные залы, школы послушниц и студентов, кухни и разделочный цех, отдел кадров, центры деловых встреч, испытательные полигоны и многое, многое другое. Персонал часто менялся из-за Рассеяния и передвижений по служебной лестнице согласно распоряжениям руководства Бене Гессерит. Однако расположение служб не менялось десятилетиями.
Пока они шли по расположению вспомогательных служб, Одраде говорила о Рассеянии Сестер, не пытаясь при этом скрыть недовольства по поводу того, что Община Сестер стала «неделимой семьей».
— Я нахожу чрезвычайно трудным противостояние человечеству, которое распространяется по бесконечной вселенной, — сказала Там. — Существует возможность…
— Игра с бесконечным множеством. — Одраде переступила через сломанный бордюрный камень. — Это надо отремонтировать. Мы постоянно играем с этим множеством с тех пор, как научились преодолевать свернутое пространство.
Слова Верховной не вызвали никакого энтузиазма у Беллонды.
— Это не игра!
Одраде вполне понимала чувства Беллонды. Мы нигде не видели пустого пространства. Везде и всюду расположены все новые и новые галактики. Там права. Это страшно — замыкаться на Золотом Пути.
Память о прошлых исследованиях и первопроходцах дало в руки Общины Сестер знание статистики и умение ею оперировать, но ничего более. В обозримом пространстве бесчисленное множество обитаемых планет, но сколько еще таких планет, пригодных для обживания.
— Что можно заключить из этого? — спросила Тамалейн.
На этот вопрос у Бене Гессерит не было ответа. Спросите, чего можно ожидать
