Пять минут ушло на торг, часы пробили четыре, а игроки оставались на прежних позициях. В пять минут пятого у Росса на руках оказались козырные король, десятка и туз, а также две младшие карты. На первом сбросе он взял двух королей и поставил пятьдесят фунтов, что при таком раскладе было равно ста фунтам. Когда открыли карты, выяснилось, что у Сэнсона пять козырей, и решающая взятка осталась за ним.
Демельза огляделась по сторонам, прикидывая, куда бы присесть, но ни одного стула поблизости не оказалось. У нее потемнело в глазах, она ухватилась за спинку мужнина стула.
Росс сдал себе семерку, восьмерку и девятку бубен, а также девятку и десятку пик. Учитывая, что козырями были червы, надеяться Полдарку было не на что.
– Прикуп, – сказал мельник.
– Сколько?
– Одну.
– А я – все.
Росс сбросил все пять карт, а потом, будто забыв, что карту первым должен брать противник, потянулся к колоде одновременно с Сэнсоном. Их руки встретились, и Полдарк, вместо того чтобы тянуть карту, схватил мельника за запястье. Сэнсон что-то буркнул, а Росс вывернул ему руку ладонью кверху, и все увидели козырного короля.
В комнате на секунду воцарилась тишина.
– Интересно, как вы объясните то, что карта оказалась у вас еще прежде, чем вы вытянули ее из колоды?
Казалось, Сэнсон вот-вот хлопнется в обморок.
– Чушь какая, – сказал он. – Вы меня схватили после того, как я вытянул карту.
– Я склонен думать, что так оно и было, – вступился за мельника Джордж Уорлегган. – Если…
Но тут вмешались Хик с Воспером:
– Нет-нет! Он не вытягивал!
Росс выпустил запястье толстяка, схватил его за грудки, рывком стащил со стула и притянул к себе через стол:
– Дайте-ка я посмотрю, нет ли при вас еще каких-нибудь секретов.
Поднялась суматоха. Стол опрокинулся, соверены и гинеи раскатились по полу. Сэнсон лежал на спине и пытался сопротивляться, а Росс разорвал его кружевную сорочку и стащил с него сюртук.
В потайном кармане сюртука обнаружились две карты. Это был конец.
Росс поднялся, вытащил из карманов мельника все свои проигранные деньги и положил их на стул. Сэнсон стоял словно язык проглотил, а потом вдруг ринулся за своим сюртуком. Росс просто бросил сюртук на пол, а его хозяина оттолкнул подальше. Мельник повалился на стул. Он запыхтел и снова встал на ноги. Росс быстро развернул толстяка и ухватил его за шкирку и за ремень бриджей.
– Фрэнсис, открой окно.
Перед ним возникла могучая фигура Уорлеггана.
– Послушайте, капитан Полдарк, у нас тут не приветствуются грубые забавы.
Росс шагнул в сторону и потащил упирающегося мельника к стеклянным дверям. Они вышли и спустились с крыльца. Кто-то из гостей направился следом, но Джордж Уорлегган остался стоять на пороге.
Река пересохла, при свете поздних звезд она была похожа на черную канаву с отлогими берегами. Росс подошел ближе, Сэнсон отчаянно забрыкался, а когда они оказались на самом краю берега, начал во все горло звать на помощь. Росс хорошенько потряс мельника, пока тот не замолчал, а потом, поднапрягшись, поднял его над землей и забросил в реку. Тонкий, похожий на детский, крик Сэнсона оборвался, сменившись смачным шлепком.
Восстановив равновесие, Полдарк посмотрел вниз, но в темноте ничего не увидел. Тогда он развернулся и, ни на кого не глядя, пошел обратно в дом. Возле крыльца Джордж схватил его за руку:
– Вы бросили его в реку?
– Я бросил его туда, где должна быть река. Но воды там нет.
– Господи, он же захлебнется в грязи!
Росс посмотрел на Джорджа. В их скрестившихся взглядах вспыхнула искра старой вражды.
– Прошу прощения за то, что так поступил с вашим гостем, и за весь этот беспорядок, – сказал Росс. – Но если вы намерены и впредь принимать подобных типов в своем доме, вам следует придумать более удобный способ для их выпроваживания. – И, высказавшись таким образом, он ушел в дом.
К тому времени, как Росс вернулся, Демельза уже минут десять ожидала его в спальне. Она разделась и повесила свое чудесное платье в массивный шкаф из красного дерева, распустила и расчесала волосы и надела ночную сорочку с кружевной оборкой у горловины.
Встревоженная и похожая на шестнадцатилетнюю девушку, она сидела на краю постели и наблюдала за мужем. Демельза понимала, что́ с ним творится, но не знала, как ему помочь. В эту ночь он был далек от нее.
Росс закрыл за собой дверь и посмотрел на Демельзу. Его темные глаза стали светлее; так бывало всегда, когда он злился.
– Я принес твою брошь. – Он протянул ей украшение. Росс был трезв, как будто за весь вечер не выпил ни капли.
– О, спасибо.
– Ты оставила ее на стуле.
– Мне показалось, что я не должна ее забирать, Росс.
– Спасибо, что одолжила, – сказал он и положил брошь на туалетный столик.
– Просто я… мне не хотелось думать, что Уил-Лежер… Все твои планы… Ты все вернул?
– Что?
– Ты вернул все, что проиграл?
– А, да.
Росс начал раздеваться.
– А когда ты понял, что Сэнсон жульничает?
– Не знаю… Наверное, когда ты пришла. Нет, позже. Точно не скажу.
– И поэтому ты не хотел останавливаться?
– Когда Сэнсон не жульничал, я начинал выигрывать. Я понимал, что, если продержусь достаточно долго, он снова возьмется за свое. У него ладони стали липкими от пота. Главное было дождаться.
– И что с ним теперь, Росс? Он не… не захлебнулся?
– Джордж послал ему на помощь двух слуг.
– Я рада. Не тому, что его вытащили, а…
Демельза встала с постели.
– Ты куда собралась?
– Спрячу брошь. Я не засну, если она вот так будет лежать на столике.
– Какая разница, где она будет лежать, спать все равно надо.
– Тогда положу ее под подушку.
В белой ночной сорочке Демельза выглядела такой стройной и юной, трудно было даже представить, что у нее уже есть ребенок.
Она вернулась обратно к кровати, и Росс взял ее за локоть:
– Демельза.
Она замерла и неуверенно посмотрела ему в глаза.
– Боюсь, твой первый выход в свет оказался не слишком удачным, – сказал Росс.
Демельза опустила голову:
– Да.
Он обнял жену, запустил пальцы в густые волосы сзади и тихонько потянул вниз, пока она снова не встретилась с ним взглядом.
– Все, что я сказал тебе в танцевальном зале…
