Он красноречиво указал рукой вниз. Я проследила взглядом за его жестом и о, боги… Я только сейчас заметила, что всё это время Дориан целомудренно прикрывал средоточие мужской силы декоративной подушкой. Вот позор-то, а я ещё плюхнулась рядом с ним в кровать. Я мгновенно покраснела, вскочила и поспешила на выход из спальни.
— Эээ…я подожду тебя внизу, за столом.
За спиной стоял оглушительный хохот Дориана, а ещё этот негодяй запустил мне вслед подушку. Не сомневаюсь, что ТУ самую.
***
Дориан, как и обещал, занялся вопросом с определением того, к какому именно роду я принадлежу. Выяснение этого заняло не так много времени, как мне могло показаться, и уже через пару дней он меня обрадовал тем, что возможно я принадлежу к роду графа Дема́ро, ныне угасающему, но всё еще существующему. А выяснить так ли это, можно лишь попытав счастья, участвуя в обряде по праву наследования сильнейшего. Как раз кто-то из потомков Дема́ро собирался претендовать на наследие угасающего рода, состоящее их поместья, расположенного где-то далеко от центральных областей. Поначалу я отнекивалась, но потом Дориан заявил, что только таким образом я могу получить отсрочку, дабы не возмещать убытки, нанесённые роду Веймар. Эти жадные до наживы лже-родственники подали на меня в суд! И мне грозила долговая тюрьма лет так до шестидесяти, в лучшем случае. Выбора у меня не оставалось. Тем более что Дориан заверил меня: у меня ровно столько же шансов получить наследство, как и других. Все они приходились друг другу очень дальними родственниками, а прямых наследников не было. Как говорится, придётся выбирать из того, что есть. Скрепя сердце, я согласилась, радуясь больше отсрочке суда, нежели каким-то призрачным правам на наследие рода, о котором слышала впервые. А ведь совсем недавно я считала данный способ наследования варварским, ужаснулась я. Но вот и меня нелёгкая жизненная ситуация заставляет идти на подобный шаг. И я уже сижу рядом с графом в помещении Храма, ожидая начала церемонии, с любопытством оглядывая немногочисленных собравшихся и прислушиваясь к тому, что говорит высокий худой старик в чёрном, представляющий род Дема́ро. Одна услышанная фраза меня настолько заинтриговала, что я шепотом поинтересовалась у Дориана.
— Что означает "устранить любым способом, доступным данному роду"?
— А, — небрежно отмахнулся он, — фьють и нету. Самозванцам лучше не претендовать на наследие рода. Фамильный хранитель мгновенно определит подлог и уничтожит претендента. В моём роду, например, при возникновении таких ситуаций хранитель просто сжигает самозванца заживо. Даже не знаю, на что способен хранитель твоего предполагаемого рода. Вполне возможно, он превращает таких в труху и развеивает.
— Что?!
В ходе обучения я не слишком интересовалась подробностями наследия родов по праву сильнейшего и не подозревала, что за скромной формулировкой "не обладающие данным правом выявляются и немедленно устраняются любым способом, доступным данному роду"" скрывается подобное зверство.
— Ужасно! Антигуманно!!
— Справедливо, — резонно возразил Дориан. — кстати, пока ты не дала клятву на крови, ещё не поздно отказаться. Вот один уже решил не участвовать.
И действительно, сидящий неподалеку молодой мужчина вдруг встал и поспешил к выходу. В призрачных правах на наследие рода я не уверена, кто знает, вдруг это очередная иллюзия и чья-то тонкая работа. А что ещё мне остаётся?
— Ну уж нет, это мой единственный шанс. Лучше быть развеянной этим милым старикашкой, чем шить одежду для уличных мусорщиков.
— Бездна твоего отчаяния не знает границ, если ты назвала этого хранителя "милым старикашкой".
Дориан был прав, назвать этого высокого мрачного, высохшего до костей старика "милым старикашкой" мог только человек, находящийся в отчаянном положении, то есть я. Но на самом деле я не чувствовала угрозы, которая исходила бы от него. Скрытую силу ощущала, только глупец мог обмануться этими нарочито медлительными движениями и потухшими глазами, но угрозы не чувствовала. Потому смиренно дождалась своей очереди и принесла клятву на крови — подошла к чаше, предназначенной для меня и дала этому мрачному старику порезать кисть, чтобы пролить немного крови в воду. Старик улыбнулся одними уголками губ и жестом указал мне на моё место в кругу.
Я беспомощно оглянулась на Дориана, ободряюще кивнувшего мне головой. Подумаешь, говорил его взгляд, ничего страшного. Не выгорит дело с наследованием по праву сильнейшего — невелика потеря, могут и вообще развеять на месте, превратив в труху, если окажется, что я — самозванка. Именно этот аспект волновал меня больше прочих! Кто знает, какой ещё мастер иллюзий потрудился надо мной? Дориан заверил меня, что не чувствует присутствия во мне каких-то тёмных амулетов или прочей дребедени, способной создать иллюзию, но, по правде говоря, он и раньше их не чувствовал. Ох и попала же ты в переплёт, Ксанелия!
Но делать было нечего — я послушно шагнула в круг из других претендентов, встав на очерченный символами квадрат, и принялась ждать начала ритуала. Меня немного потряхивало от страха, и я утешала себя только тем, что впервые воочию увижу, как происходит ритуал, давно канувший в прошлое и сейчас очень редко практикующийся… Едва все претенденты заняли свои места, в центр круга встал Хранитель Рода Дема́ро и, прикрыв глаза, воздел руки вверх резким жестом. Следом за взмахом этих сухих тонких рук взметнулись вверх потоки силы, скольжение которых явно чувствовалось. Поток силы закружился над головой старика, темнея с каждой секундой, а потом вдруг разделился на несколько тёмных струй, скользнувших к претендентам. Я едва не дёрнулась в сторону от страха, заметив боковым зрением, как беспомощно и испуганно рвётся с места один из претендентов: тело конвульсивно дёргается, в то время как его ноги остаются будто приросшими к полу. Я попыталась передвинуть ногу и не смогла этого сделать. Ритуал начался — и давшие клятву на крови смогут покинуть его только после завершения.
Один из тёмных потоков силы заскользил вокруг меня, закручиваясь вихрем, потом остановился на миг и резко рванул вперёд, словно пронзая меня насквозь, отозвавшись резкой болью во всём теле. От боли на глазах навернулись слёзы, но я все же увидела сквозь пелену слёз, как поток стремительно ускользает прочь, ныряя в чашу с разбавленной в кровью водой, заставляет её волноваться и растворяется в ней, окрашивая её в чёрный. С некоторым другими чашами происходило то же самое — потоки силы устремлялись внутрь них, окрашивая воду. В некоторых чашах вода становилась тоже очень тёмной, в других — едва мутнела. А вот с одной из чаш произошло странное — поток устремился внутрь чаши, вода забурлила, переливаясь через край, и спустя мгновение чаша разлетелась на тысячи мелких осколков, разбрызгивая содержимое. Я зачарованно смотрела на то, как капли воды, разлетевшиеся во все стороны, собираются обратно и устремляются к хозяину разбитой чаши, скользят снизу вверх по его ногам, охватывают торс и заливаются в рот, в ноздри и в уши несчастного, истошно вопившего. Вода скользнула внутрь тела претендента, его тело забилось в крупной судороге, а потом вдруг начало усыхать. Мужчина старел прямо на глазах, превращаясь из человека средних лет в немощного старика с обвисшей старой кожей, которая через пару мгновений стала сухой, словно пергамент. Но и на этом всё не закончилось — тело несчастного продолжало съёживаться, усыхая, уменьшаясь в размерах. Словно кто-то слой за слоем снимал с него все покровы — сначала волосы, потом кожа и плоть, до самых костей, стремительно желтеющих и рассыпающихся прахом. Вот так наказывали самозванцев, решивших посягнуть на право наследование по праву сильнейшего рода Дема́ро, пронеслось в моей голове.
