Мой блокнот с советами по выживанию. Составлен в возрасте 12 лет.
68
На моих часах – одна минута первого. Ночь.
День икс. День, когда я должна либо вернуть Карла в дом миссис Ти, либо убить его. День, когда я получу все ответы – чтобы похоронить сестру как полагается, на Везерфордском кладбище, где она пела, танцевала и осталась вечно юной, как Питер Пэн. Я уже выкупила место в двадцати футах от Софронии, под красивым виргинским дубом. Придумала эпитафию.
Часы тикают, а мы с Карлом так и не сдвинулись с места. Наше очередное прибежище – низкопробный мотель под названием «Десять звезд» неподалеку от Форт-Уэрта. Карл сидит в своей комнате и болтает с Уолтом, с Барфли, со своей насквозь промокшей воображаемой подружкой.
С тех пор как мы поели, он со мной не разговаривал. Я отказалась идти с ним в национальный заказник Биг-Тикет – любоваться на редкий техасский вид саррацении. Он как будто совсем забыл о нашей сюрреалистической беседе за жареной курицей и хочет сфоткать хищное растение на новый айфон.
– Там все так хитро устроено! – восторженно уговаривал меня Карл. Я поначалу решила, что он имеет в виду телефон.
Но на самом деле речь шла о хищной зеленой трубке, которая заманивает насекомых в свой высокий кувшинчик со сладким нектаром. Букашки либо тонут в скопившейся на дне воде, либо выбиваются из сил, пытаясь вскарабкаться по гладким стенкам.
– А потом их трупики растворяются пищеварительными ферментами растения, – сообщил мне Карл. – Просто исчезают с лица Земли, как будто их и не было.
Почему-то я сразу вспоминаю его колодец в Пайни-Вудс – зеленое корыто с высокими склизкими стенками, по которым невозможно вскарабкаться. Миллион лет эволюции серийных убийц.
– Это мое условие! – сердито заявил он, когда я отказалась ехать.
– Хватит с меня условий, – отрезала я. – Сначала расскажи, что случилось с моей сестрой.
После этой угрозы Карл окончательно замыкается в себе. Я повернула в сторону Форт-Уэрта, но понятия не имела, что буду там делать. И в результате просто остановилась рядом с этой придорожной дырой.
Я подхожу к двери и запираю ее. Цепочки нет. Мой портативный замок остался в багажнике. Да и вряд ли я смогла бы установить его одной рукой.
Кладу под подушку заряженный «глок».
Карл замер над моей кроватью. В комнате темно, если не считать жуткого голубоватого света, танцующего на его лице.
– Уолт говорит, что догадался, где твоя сестра. Вот, он записал адрес.
Я сажусь и включаю лампу. Сквозь распахнутую дверь летит зрительский гогот из «Семейной вражды».
– Ты слышишь, нет? У Уолта есть адрес! Я думал, тебе будет интересно.
Карл держит в руках две вещи: свой айфон, из-за которого он светился в темноте, и выдранный блокнотный листок. В верхней части листка красуются белые, красные и голубые звезды. Внизу что-то нацарапано, причем незнакомым почерком.
Интересно, давно Карл возится с телефоном? Энди и его «ребята» уже вычислили наш адрес?
Я протягиваю руку к листку. Он отдает не сразу – явно еще злится.
Однако Карл не соврал, на листке действительно записан адрес дома, расположенного на небольшом проселке близ Берлсона. Это недалеко. Может, милях в десяти от нашего с Рейчел дома, где я в последний раз видела ее лицо.
– Хорошо, поехали, – непринужденно говорю я. Как будто это сущие пустяки. Как будто мы едем в кино или смотреть на хищную саррацению. – Давай сюда телефон, мне надо взглянуть на карту.
– Сперва выпишись из этой дыры, – упирается Карл. – Сюда мы больше не вернемся.
Небо подернуто легкой белесой дымкой. Создает настроение, говорил мой отец, когда мы вставали с утра пораньше и шли на охоту. В таком свете легче идти по бурелому – и сложнее стрелять по милым зверюшкам.
Карл раздает указания – его очень забавляет красная стрелочка навигатора, указывающая путь.
На проселочной дороге, как я и думала, нет ни души. Бесконечная колючая проволока. Аккуратные стога сена на ровном поле. Леденящая душу тишина – словно все умерло и наступил конец света.
– Поворачивай здесь, – командует Карл. – Нам нужен тот фермерский дом на холме.
Наш пикап уверенно взбирается по длинной подъездной дорожке. На дом я даже не смотрю. Куда больше меня волнует красный сарай.
Когда мы уезжали из мотеля, я чувствовала себя опустошенной и безразличной. Теперь мне стало страшно.
– Смотри, свет в окне, – замечает Карл. – Впрочем, я предупредил хозяйку о нашем визите. Если этой поездкой ты хотела доказать свою храбрость, то сейчас самое время это сделать.
69
Я больше не донимаю Карла вопросами. Когда мы поднялись к дому, я выключила фары.
Дом самый обычный – из белого кирпича и словно бы прибитый к земле. Потрепанный жизнью красный сарай очень похож на тот, возле которого моя сестра позировала для школьного фотопортрета. Я как во сне поднимаюсь по ступеням крыльца и стучу в дверь.
Открывает женщина лет шестидесяти, в выцветшей мужской футболке, джинсах и светло-сиреневых резиновых тапочках. Наше появление ее не удивляет. Чем-то она похожа на мою мать – не столько чертами лица или тапочками, сколько отпечатавшейся на лице усталостью.
– Меня зовут миссис Уильям Шерман.
Я молчу и руки в ответ не подаю. Зато Карл весело стискивает ее ладонь и представляется.
Она приглашает нас в гостиную. На коричневом ковре – следы от пылесоса. Узорчатый диван в осенних листьях, два кресла напротив телевизора. На журнальном столике – кувшин холодного чая, три стакана и блюдо с магазинным песочным печеньем.
Женщина жестом предлагает нам сесть на осенние листья. Я трясу головой. Карл садится.
И тут-то я замечаю. В руке у Карла – фотография моей сестры на фоне красной стены. Та самая, которую он стащил из хьюстонского отеля. Несколько миль назад он потянулся на заднее сиденье – я думала, укладывал поудобнее Барфли – и достал это фото.
