Тот осмотрел ров и взглянул на лошадей, которых выводили из трюмов. Арин видел: генерал понимает, как сложно будет перебросить здесь армию. Начнется беспорядок, лошади будут ломать ноги, осколки стекла воткнутся в копыта животных и сапоги пехотинцев. Генерал отошел поговорить с инженерами.
Появились деревянные доски, опоры. Спустя неделю валорианцы перешли эти самодельные мосты и подошли к самой стене.
Они держались на расстоянии после того, как гэррани в первый раз забросали их горящими комьями бумаги и опилок, обмазанными смолой. Были потери. Загорелась даже одна из повозок с припасами. Но другие солдаты быстро заполнили прорехи в рядах, а повозки теперь стояли в тылу.
Инженеры начали возводить три насыпи.
— Убить их, — приказал Арин своим лучшим лучникам.
Они были способные и успели немного отточить мастерство во время прошлых вылазок за город.
Бог войны благоволил им. Инженеры пали. Однако работу продолжили солдаты. Насыпи из земли и камней все росли, а потом валорианцы разобрали мосты и начали возводить башни. Арин понимал, что еще немного, и они сравняются с высотой городских стен, на которые перебросят мосты, и валорианцы смогут легко попасть внутрь.
— Выройте под стеной туннели, — велел Арин солдатам. — Прокопайте до башен и начинайте выгребать из-под них землю.
Через несколько дней валорианцы догадались, почему их башни все время оседают. Арин слышал, как генерал отдал приказ. Валорианцы, взяв в руки лопаты, прорыли землю до входов в туннель, и туда хлынули солдаты.
— Запечатать туннели! — закричал Арин.
Его приказ выполнили. Валорианцы не смогли пробиться к городу этим путем. Он был закрыт для них, как и для гэррани, которые не успели вернуться из туннелей и погибли.
Башни продолжили расти. У Арина был лишь небольшой запас пушечных ядер и пороха, и он извел почти все, чтобы подорвать башни.
Валорианцы выдвинули катапульты. В город полетели горящие снаряды.
Начались пожары.
Снег шипел, соприкасаясь с огнем, помогая тушить его. Со дня отъезда Кестрель прошло три недели, и Арин, измученный, покрытый сажей, вспомнил, как уверенно заявлял, что гэррани выдержат год осады.
Как будто для этого достаточно зерна и воды.
Он израсходовал последние ядра и порох на уничтожение катапульт. Теперь у гэррани для защиты оставались только стена и то, что они могли сбросить с нее.
Наступило затишье. Арин подумал, что снег усмирил решительность валорианцев или генерал обдумывает следующий ход. Но вдруг что-то взорвалось у той стены, что выходила к горам. Она затряслась, словно в лихорадке, и Арин понял, что затишье тоже было частью плана.
Диверсанты пытались прорваться сквозь стену.
Гэррани обливали разведчиков кипятком и дегтем. Те кричали и падали. Но генерал Траян не хуже Арина понимал, что победа близка. Он подвел войска к стене. Только теперь Арин сообразил, что генерал изначально ждал этого момента. Вскоре они обрушат всю свою мощь на ослабленные стены. Валорианцы раскрошат каменные глыбы и в конце концов пробьют дыру. Они расширят ее крюками с помощью осадных механизмов и войдут в город. Начнется резня.
Арин все время проводил на выходящей к горам стене. Он не видел, как в гавань вошел корабль, но заметил небольшого охотничьего ястреба, который пролетел над городом и спустился к генералу.
Тот снял с ноги птицы трубку с посланием и, вскрыв ее, замер. Дочитав послание, генерал скрылся в рядах солдат.
Валорианская армия остановила наступление.
Арин со всех ног побежал по стене на ту сторону, откуда видно было море. Он не совсем понимал, что произошло, но почувствовал, что все изменилось. Арин знал лишь одного человека, который был способен так резко все перевернуть.
Еще один ястребок ждал его на краю стены, выходившей к морю. Птица смотрела на Арина, склонив голову набок. Ее клюв был остер, когти крепко вцепились в камень стены, перья припорошило снегом.
Ястреб принес короткую записку:
«Арин, впусти меня.
Кестрель». 42
Ворота города приоткрылись перед Кестрель. Арин шагнул вперед, и тяжелые створки снова захлопнулись. За его спиной была стена, за ее — море. Он сделал шаг ей навстречу. Потом его взгляд остановился на ее лбу — буквально несколько секунд назад точно так же на нее посмотрел отец. Арин побледнел.
Ее чело украшала полоска золотой пыли, смешанной с мирровым маслом. Такую носили валорианки после помолвки.
Она заставила себя улыбнуться.
— Я так понимаю, в город ты меня пустить пока не готов? Что ж, разумно.
— Как это случилось?
Его голос звучал надломленно, и Кестрель почувствовала, как у нее внутри тоже все разрывалось от боли. Но она не позволила себе раскиснуть.
— Но Ронан… — Арин перебил сам себя: — Как же это? Кто?
— Поздравь меня, я теперь невеста наследника империи.
Она увидела, что он поверил ей. Боль предательства исказила его черты, а потом на смену ей пришло осознание. Кестрель почти слышала его мысли.
Разве не вырвалась она из его объятий? Разве не сбежала в ту же ночь, готовая даже поднять против него оружие?
Арин знал, как Кестрель любит вкус победы. Роль будущей императрицы — достойная позиция, не так ли? Жажда власти повлияла на нее там, где Ронан не смог.
Это были жестокие мысли. Но Кестрель даже не пыталась переубедить Арина. Если он узнает, какие условия поставил перед ней император, он никогда не согласится на это предложение.
— Как бы мне ни хотелось поговорить о предстоящей свадьбе, — сказала Кестрель, — сейчас есть дела поважнее. Император передает тебе послание.
Глаза Арина потемнели. Его голос звучал язвительно.
— Послание?
— Он предлагает свободу тебе и твоему народу и назначает тебя губернатором. Ты, разумеется, поклянешься ему в верности, будешь принимать его посланников и выполнять указы. А так можешь править своим народом как пожелаешь. — Кестрель вручила ему лист бумаги. — Здесь список налогов и податей, которые Гэрран будет платить за честь считаться частью империи.
Арин сжал листок в руках.
— Это просто уловка.
— Вы можете сдаться прямо сейчас на хороших условиях или подождать, пока мой отец доломает стену и уничтожит весь ваш народ. Выбор за тобой.
— Зачем это императору?
Кестрель помедлила.
— Зачем?
— Да. Если это не обман, то предложение и впрямь очень хорошее. Я не понимаю.
— Советую тебе не обсуждать лишний раз решения императора и просто воспользоваться выпавшим шансом. — Кестрель повела рукой, указывая на свой роскошный наряд: белые меха, золото, драгоценности. — Я, как видишь, воспользовалась.
