Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Потом заговорил Пол. Я не хочу быть грубым, но он мне показался немного легкомысленным, будто у него нет твердых убеждений. Человек, исполненный благих намерений, искренний, но в конечном счете наивный и бесполезный. И я мог сказать, что вы больше не были парой. Ваш язык телодвижений, жестов и мимики свидетельствовал о том, что между вами не осталось ничего личного. Пол говорил о связи, которая у него была с дочерью, – со всеми его детьми, поспешил он добавить, – о том, что Элли была для них открытой книгой, всегда все рассказывала родителям, не хранила никаких тайн. Его глаза тоже остекленели, и его взгляд метнулся к тебе. Он отчаянно надеялся, как мне удалось понять, на какое-то подбадривание, но он не получил его от тебя.
Пока вы говорили, фотографии Элли менялись через короткие промежутки времени: ребенок у подножия пластмассовой детской горки; на корме быстроходного катера отец обнимает девочку, и ее волосы развеваются на ветру; Рождество, и Элли в смешной шляпке; в ресторане Элли обвила рукой пожилую леди, по-видимому, свою бабушку.
Девочка выглядела совсем живой, и мне не верилось, что она мертва. Даже на тех нерезких фотоснимках я мог почувствовать ее сущность, ощутить ее чистую радость. Но ее сходство с Поппи всего лишь случайное совпадение, убеждал я себя. Только и всего. Молодая девушка с довольно распространенным именем, исчезнувшая за год до рождения Поппи и поразительно похожая на нее.
Затем интервью закончилось. Экран на миг потемнел, и началась реконструкция.
И вот тогда я понял. Все маленькие кусочки головоломки встали на свои места. Я уже знал, что никакого совпадения нет и не было. Была улица, кафе на углу, магазин Красного Креста, где Ноэль покупала свою ужасную одежду. Камера развернулась, и на экране появилась противоположная сторона улицы. Вдалеке я увидел цветущее вишневое дерево возле дома Ноэль. У меня прошел мороз по коже.
Поскольку, знаешь ли, однажды в приступе гнева Ноэль сказала мне, что не она настоящая мать Поппи, а девушка по имени Элли. Та Элли выносила ребенка для Ноэль. В то время я не мог понять, очередной ли приступ безумия заставил ее сказать мне такую странную вещь, или она говорит правду. Я никогда не видел Ноэль голой во время беременности. Она не позволяла мне дотрагиваться ни до нее, ни до ее большого живота. Но тем не менее ее выскочившие в порыве гнева слова казались выдуманными мне назло. Я не придал им большого значения.
Но даже если слова Ноэль были правдой, то мифическая Элли представлялась мне безнадежной наркоманкой или другой неудачницей, которую Ноэль подобрала с улицы и дала денег, чтобы та выносила поддельного ребенка для Ноэль.
Но здесь, на экране моего телевизора, я видел прекрасную молодую девушку, которую ждала замечательная жизнь. Эта девушка исчезла с лица земли, и последний раз Элли видели, по всей вероятности, недалеко от дома Ноэль.
Такая девочка не могла оставить семью, парня и свое будущее, чтобы по своей воле родить ребенка для чужой женщины. И мои мысли стали раскручиваться, как клубок ниток, и вернулись к событиям, случившимся после исчезновения Ноэль. То есть к тому дню, когда я пошел к ней домой, чтобы забрать вещи Поппи. Я вспомнил о странном подвале, о котором уже говорил тебе. В нем не было ничего, кроме старого раскладного дивана в грязных пятнах, мертвых хомяков и телевизора со встроенным плеером. А в двери было три замка.
Меня осенило – Ноэль вполне могла похитить ребенка.
И в то же мгновение я понял, что должен сделать.
61
Знаешь, Лорел, всю жизнь я хотел быть таким, как все. Когда я оказывался в какой-то другой стране, в новой школе, то видел детей, которые росли вместе, а их мамы и папы вместе выпивали по выходным. Мои сверстники были беззаботными, их шутки были понятными лишь посвященным. У этих ребят были подвальными прибежища и прозвища. И я смотрел и думал: Как вы это делаете? Как это вообще работает? Я никогда нигде не жил достаточно долго, чтобы получить прозвище. Всегда меня называли просто новенький. Раз в несколько лет все начиналось сначала. Эй, ты, новенький! Быть чертовым гением тоже не приносило мне никакой пользы. Никому не нравятся умные всезнайки. А я был ужасно умным всезнайкой. Мое умничанье медленно сочилось из меня, как липкая жижа.
Я не обладал привлекательной внешностью. К тому же был плох в спорте и ко всему равнодушен. И, разумеется, у меня были амбициозные родители, которые считали, что ни одна жертва ради карьеры не могла быть слишком велика. Казалось, они совсем не понимали, что дети хотят быть со своими родителями, проводить с ними как можно больше времени. Они же завалили меня занятиями и внушили себе, что пока я при деле, то просто обязан быть счастливым.
Была одна школа в одном из городов Германии, вот она мне очень понравилась. Это была международная школа. Там были дети со всего мира. Многие из них даже не могли говорить по-английски. И состав учащихся постоянно менялся. Поэтому в тот раз у меня даже было преимущество – я говорил по-английски. Я пробыл там почти четыре года, с одиннадцати до четырнадцати лет. То есть я начал учиться как один из самых младших, а в конце оказался одним из самых старших. Это был хороший период становления, способствующий моему образованию и развитию. Весьма способный к преобразованиям, я наблюдал, как прибывают новые ученики, крошечные корейские дети, или индийские, или нигерийские. Все они вели нещадную борьбу с языком и с культурным шоком. И это заставило меня почувствовать себя нормальным.
Там я влюбился в девочку. Ее звали Матильда. Француженка. Весьма симпатичная. Мы поцеловались несколько раз, и если бы мои родители не вырвали меня за шкирку в тот самый удачный для меня момент и не вбросили меня в следующее место, то, возможно, у меня был бы шанс развивать то нормальное состояние. Я мог бы стать парнем с сильным внутренним стержнем и горячей душой.
Как бы то ни было, я не думаю, что когда-либо по-настоящему любил кого-то, пока не появилась Поппи.
И даже сейчас я не уверен, вполне ли подходит это слово.
В конце концов, мне совсем не с чем сравнивать.
Почему я не пошел прямо в полицию, увидев Элли в Crimewatch – ты бы хотела это знать, не так ли? И это очень хороший вопрос.
В тот момент я не знал, жива Элли или мертва. Не знал, сколько времени она провела в подвале Ноэль, – даже если предположить, что она вообще когда-либо была там. Согласно телешоу, был шанс, что она заходила в твой дом спустя четыре года после своего исчезновения и разжилась там наличными деньгами и ценностями. Таким образом, Элли могла быть где угодно. Или нигде.
Но не в этом заключалась главная причина того, что я не рассказал полиции даже то малое, что знал. Видишь ли, больше всего в этом событии меня беспокоила моя роль. Когда Ноэль сказала, что не была настоящей матерью Поппи, то еще заявила, что настоящим отцом был не я. По словам Ноэль, ребенок был зачат с использованием спермы, купленной через Интернет. В тот раз я закрыл глаза и на эту горькую крупицу, и на другие неприятные вещи, которые Ноэль наговорила мне. Попросту говоря, спрятал голову в песок, как страус, и делал вид, что ничего не было и нет. Ведь Поппи была буквально единственным хорошим событием, случившимся со мной. Она была моей гордостью и радостью. Смыслом всего моего существования.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
